Ну просто как свобода на баррикадах Делакруа (Кустодиев изучила все хозяйские книги по искусству, ища таких же, как она сама. Их было пруд пруди, вот как у Рубенса или эта у Делакруа с сиськами).
И это ведь по ее звонку приехала полиция!
Галина уже заготовила свою речь.
Как по-монтегаскски сказать «Это моя была затея? Мысль? Идея? Вам позвонить».
И что я боялась хозяина с ножом, мог убить, если вмешаешься.
Только бы Колька-дурак не очнулся раньше времени!
Галина опять выругалась, все равно те сидят в машине и вообще ни хрена не понимают по-русски.
Когда полиция высыпала из машин (их было две, а сзади еще и приткнулась «скорая помощь», из которой тоже вылезали врачи и санитары с носилками), картина на газоне была жуткая.
Убийца с ножом в руке стоял на коленях, облитый кровью, над тремя трупами.
Окровавленный убийца!
Затрещали фотоаппараты.
Журналисты-то откуда?
И стояла на коленях, прижав голову к сердцу одного трупа, какая-то маленькая старушка, тоже в запачканной кровью майке.
Она подняла голову и стала трясти кулаком в сторону убийцы с ножом.
И кричала на понятном языке.
Кричала она, кстати (Кустодиев сразу перевела репортерам, которые протягивали ей свои камеры), вот что:
— Сердца работают! Не успел, скотина! Гадина проклятая!
Полиция работала быстро, человеку с ножом и старушке были надеты наручники.
Хотели и на Кустодиева, но она вытянула свой телефончик «Нокиа» вперед и заорала: «Это я вызвала полицию!»
А потом, уже тише, сказала репортерам, взбив прическу, поднявши брови и выпятив губы (как будто они накачанные, но это была только мечта):
— Эта старушка (по-монтегаскски «немолодая дама») только что прибежала! Она не виноватая!
Они все снимали.
— Я тут работаю садовником. Это мой убитый муж, он был шофером.
Она подошла к нему, встала на колени, склонилась над трупом, готовая зарыдать.
Убитый муж в это время открыл глаза и приподнял голову, Кустодиев ему тихо сказала матом «Лежи уж, глаза закрой, дурак!», он вернулся в исходное положение и зажмурился.
Подняли и повели в машину обалдевшего, в окровавленной майке хозяина.
Нашли и долго снимали орудие убийства, огромный страшный нож, потом его упаковали в пленку и унесли.
Врачи хлопотали над тремя телами.
Медикам предстояло долго удивляться, потому что все усопшие выдали прекрасные кардиограммы, а один даже открыл глаза и помахал с носилок репортерам телевидения.
— Дурак! — закричала ему на иностранном языке прекрасная садовница рубенсовской внешности, вскоре главная героиня всех вечерних репортажей тележурналистов, появившаяся также на фотографиях в каждой утренней газете: та, которая предотвратила смерть!
Убийца не успел зарезать свои жертвы!
Что касается старушки, она спокойно сняла с себя наручники, которые ей были велики (детских наручников полицейские с собой не привезли, да и были ли таковые в Монтегаско, мирной маленькой стране, где каждый ребенок был национальным достоянием).
Она заявила репортерам сначала по-русски, а потом по-монтегаскски:
— Это ошибка! Это мои внуки! Я прилетела из Москвы!
Она говорила очень хорошо, но получалось непонятно.
То есть ясно было, что это монтегаскский язык, но таких слов в нем не существовало.
Галина же сказала представителям печати то же самое, но нормально.
Они все записали, а потом еще и присутствовали на допросе старушки, убийцы и прекрасной садовницы, жены чуть не умершего от ужаса водителя этого убийцы.
И в утренних газетах содержалась еще и история русской гражданки Ланочки, которая усыновила двух внуков, разнояйцевых близнецов, но не родных братьев, вообще не братьев, получалось что так, и прилетела за ними в Монтегаско, боясь последствий их визита к представителю русской мафии, который являлся когда-то отцом одного из близнецов (но не двоих! Какая-то русская генетическая особенность!).
Перед тем как покинуть место преступления, Галина заперла виллу, гараж, свой дом и калитку с воротами.
И геройски, спрятав связку ключей в сумку, уехала давать показания в полиции.
Там она зарыдала, что не успеет, что надо забрать дочь из школы, прежде чем начать говорить.
А если нельзя, то хотя бы сначала надо допросить водителя, отца Анджелы, раз уж он пришел в себя.
