— Деньги, балда, — поправил его новый Сережа, по кличке Ося. — Это будет очень дорогой коллаж! Мы его продадим!
— Так. Все прекратили, — сказала мать.
— Ма, там еще мы из зеленых картинок можно вырежем портреты?
— Каких… Зеленых? — поперхнулась Алина.
— Там в папке еще мы нашли. Покажи, Серый.
И старый Сережа указал матери на пачку долларов, мирно лежащих в отделении распахнутой черной папки.
— У меня мячик закатился под твой шкаф, и я увидел какую-то там штуку, она стояла у стены задвинутая, но видно было. Мы взяли щетку и палкой вытолкнули ее наружу. В ней были эти бумажки красивые. И те зеленые.
Алина ушла с папкой в спальню.
Там было пять тысяч долларов. Пятьдесят бумажек.
Понятно.
Чтобы дипломаты да не скопили за всю жизнь валюту?
Другое дело, что советские люди не имели на это права.
За валюту сажали и расстреливали.
Алина теперь стала бояться всего, к телефону не подходила (кто бы в мире знал этот ее телефон?), на вечерние звонки в дверь не реагировала и детей приучила туда не подбегать и не спрашивать «кто там?».
Первые сто долларов взялась разменять Ланочка, Лана.
Во-первых, все в комбинате ее знали и любили как участницу капустников.
А в комбинате у них работали и очень обеспеченные люди, мозаичники, оформлявшие здания ГЭС, станции метро, шикарные бани и частные бассейны.
Уж у них-то, которые ездили по всему миру, были и деньги, и нужда в валюте.
А старушку Ланочку кто мог заподозрить в спекуляции — нашла деньги в телефоне-автомате, и все.
Кто-то повесил сумку на крючок, а там были только доллары, никаких документов.
По идее, такого растеряху вполне могли закатать в бетон за эти утраченные доллары (бочка с жидким бетоном была самой популярной казнью в те времена).
Поэтому Ланочка ходила к телефону-автомату, дежурила неделю рядом с ним (она заготовила легенду на всякий случай и действительно там простаивала с серьезным видом, чтоб ее видели киоскерша из газетного ларька и мороженщица по соседству).
Они, кстати, подружились, с Ланочкой ведь все в той округе, где стоял дом Алины и Графа, все, кто хоть разок с ней поразговаривал, уже дружили.
Правда, по закону все найденное шло государству, а нашедшим платили сколько-то процентов от суммы.
Но мозаичисты молчали, брали доллары и выдавали рубли.
Этот обмен валюты и им мог обойтись в семь лет лагеря.
И помаленьку доллары пошли в дело.
Алина в конце концов нашла работу в Комитете наших женщин, организации международной, чьи редакторы, к примеру, доставляли автоматы Калашникова ящиками в борющуюся Анголу.
У одной такой сотрудницы в той же Анголе, при переходе через заболоченную пойму реки (она несла ящик с оружием на плечах), начались страшные боли в животе.
Несчастную, стонущую представительницу Комитета вывезли на вертолете повстанцев в госпиталь, где ей диагностировали внематочную беременность!
В военном госпитале такое было впервые.
Алину взяли в Комитет в хандийский отдел как переводчицу, хорошо.
Она уже сдала все экзамены, защитила диплом и получила корочки. Тоже не без помощи зеленых портретов… всё в ее жизни стабилизировалось, и единственное, что отсутствовало в ней, были мужчины.
В бабском комитете их держали только на ответственных должностях, и они не снисходили до персонала.
К тому же Алина стягивала волосы в пучок, не красилась, носила юбки самой печальной длины, а на ногах у нее были советские туфли или, зимой, советские сапоги, сшитые по образцу военной обуви.
Удобно и в дождь, и в зимнюю слякоть, вынул ногу из обувки — все сухое.
Сапоги к батарее ставились сушиться понезаметнее, сбоку.
А поскольку выяснилось, что плюс к ханди Алина знает еще и ирду, а кроме них английский, французский и языки братьев-славян, то ее все время тягали на переговоры и гордились ее внешним видом. Скромная советская труженица!
И сама Терешкова была такова, лучшая женщина СССР, ткачиха-космонавт. Ее стригли, завивали, одевали, придавали ей европейский облик, но руки и скулы не перекроишь, врожденное отсутствие мимики тоже, а тем более выговор.
Раз в неделю в такой привилегированной международной организации давали заказы — зеленый горошек венгерский, болгарское лечо, польские маринованные огурчики, сыра 300 грамм «Советского», печенья две пачки «Юбилейного», кило гречки и две банки горбуши в собственном соку.
