Он начал свое дело бодро, опираясь на костыль, стал пробовать разные железки, но дверь не поддавалась.
Полчаса возни с замком ничего не дали.
Как вдруг с той стороны послышались тяжелые, неравномерные шаги.
Граф на всякий случай отошел, Ланочка отодвинула подальше стул.
За дверью завозились, там раздался скрежет, потом брякнуло (похоже, у хозяйки тоже имелся засов), в замке щелкнуло раз, другой, и дверь приоткрылась — на цепочку.
Из щели раздался женский голос:
— Вы что тут делаете? Вскрываете мою дверь? Звоню в милицию. Бандиты! Я отдыхала, вы меня зачем подняли?
Женщина явно находилась в нетрезвом состоянии.
— Простите, извините, — вскрикнула Алина, — у вас ребенок уже давно плачет. Мы подумали, он остался один.
— А ты кто? По какому праву? Ребенок да, плачет, он капризничает. Не хочет есть.
На руках у Алины от этого вопля проснулся Сережа.
Уставился своими огромными глазами на кричащую в щели бабушку.
И сам заплакал.
Вдруг цепочку сняли, и дверь открылась.
Старушка шагнула вперед и сказала, показывая на Сережу:
— Это кто? Как зовут?
Алина ответила:
— Сережа Серцов.
— Ему сколько лет?
— Три годика.
— Когда родился?
— Восемнадцатого марта.
— Ты, что ли, была в роддоме с моей Машенькой?
Алина, растерявшись, ответила, отступая:
— А что такое?
— Это у тебя мой! Какое-то, я не знаю, чудо! Это сын Машеньки, я узнаю его! Он явился! Отдавай, стерва! Это моя Маша, это она маленькая! Вылитая она! Меня сбили с толку, обманули, выдали одно за другое тогда! Сейчас же отдавай!
Женщина дрожащей рукой схватила Сережу, а он вцепился в Алину и спрятал лицо в ее майке.
Ланочка немедленно встала перед старушкой, загораживая своих.
Но старушка все продолжала тянуть за рубашку Сережи. Она, плача, повторяла:
— Это Машенька живая! У меня одна рука не работает, пощадите меня! Это мой ребенок! Это ошибка, произошла страшная ошибка! Моя ошибка, я признаюсь сейчас! Машенька, иди ко мне! Из-за меня погиб человек, я виновата, но только сейчас я увидела настоящую, живую свою Машеньку!
И вдруг с той стороны двери, из квартиры, послышался плач.
Малыш, худенький, зареванный, с красным личиком, ухватил хозяйку квартиры за юбку и тянул обратно, повторяя: «Мама, мама!»
— Погоди, отпусти, не лезь, — вскрикнула старушка, не глядя на него. — Ты мне всю жизнь испортил, отойди сейчас же, Сергей! Не ори! Я что, одной рукой могу тебе готовить? Как я газ включу, у меня только левая работает!
От нее несло перегаром.
Алина крепко держала испуганного Сережу и во все глаза смотрела на того стоящего в квартире мальчика из-за плеча Ланочки и этой странной женщины.
Распухшее, красное от плача личико, огромные зажмуренные глаза, бровки вразлет, крупный носик.
Она узнала его.
Голова Антиноя.
Лана сказала старушке:
— Бедная вы моя, что с вами? Что стряслось?
— Меня парализовало, правую сторону! Видите?
Она кивнула на свое плечо.
Действительно, ее правая рука висела как плеть.
Ланочка ласково взяла женщину за левую руку, мягко оторвала ее от Сережиной рубашки и повела старушку домой.
Та бормотала:
— Я украла его вот. Но это была ошибка! Это не ваш мальчик. Отдайте мне того. Я за него убила человека.
— Да, да, бедная, сейчас мы все устроим, покормим вас.
— Нет, купите мне два коньяка по пол-литра, прошу вас, Богом молю. Мне плохо, мне так плохо. Только он помогает, снимает боли, дает заснуть.
Она обернулась к Алине и, неуверенно ступая за Ланочкиной рукой, продолжала:
— Это мой ребенок, у вас. Какое совпадение! Так не бывает, понимаете? Он мне явился, когда я уже умерла. Я ночью умерла. Он явился, чтобы я встала. Мне плохо, мне пло-о-о…
И ее повело вниз, она согнулась, упала на колени и ткнулась лицом себе в подол.
Малыш присел рядом с ней, твердя:
— Мамочка, мамочка!
Алина с Сережей на руках нагнулась к нему.
Сын.
Он был уже большой, но его измученное, распухшее личико, красное от плача, набухшие веки — все оставалось прежним.
Маленький Автандил. Когда его уводили родители и он беспомощно обернулся.
Надо держать себя в руках.
Сережа вдруг слез на пол и обнял нового мальчика, приговаривая:
— Не плачь, не плачь.
Алина заграбастала обоих, подняла, понесла мимо скрючившейся на полу старушки.
