Он, серая тень, находил камни и большие куски коралла, а они тут валялись в изобилии, и привязывал к телам кусками бумажной лианы. «Теперь надо вытащить нож, – думал серый Мау, – прорезать дырку, чтобы духу было удобно выйти, выволочь тело в волны, где течение уходит под воду, и отпустить».
Спящий Мау предоставил своему телу думать: «Поднимаешь вот так, тянешь вот так. Бумажную лиану отрезаешь вот так и не кричишь от ужаса, потому что ты – рука, тело и нож, а они даже плакать не умеют. Ты покрыт толстой серой кожей, которая ничего не чувствует. И ничто не может сквозь нее проникнуть. Ничто не может до тебя добраться. Вообще ничто. Сейчас ты отпустишь тело, оно медленно погрузится в темную воду, подальше от птиц, свиней и мух, вырастит новую кожу и станет дельфином».
Среди прочего он нашел двух собак и чуть не сломался на этом. Люди… этот ужас был так велик, что его разум просто отключался, но изуродованные тела собак изуродовали, перевернули его душу. Они были с людьми и тоже радовались, хотя и не знали почему. Он и их завернул в бумажную лиану, привязал груз и отправил по течению. Собаки захотят остаться с людьми, потому что они тоже люди, только по-своему.
А вот что делать с поросенком, он не знал. Поросенок был один. Должно быть, свиноматка умчалась в горные леса – свиньи всегда так делают, когда чувствуют приближение воды. А поросенок за ней не угнался. Желудок говорил, что это пища, но он сказал – нет, только не этот, не эта крохотная обманутая тварь. Он отдал течению и поросенка. Пускай боги разбираются. Он слишком устал.
Время близилось к закату, когда он выволок на пляж последнее тело и уже собирался побрести к течению, но тут его тело сказало ему: «Нет, этому телу туда не надо. Это ты сам, ты очень устал, но еще не мертв. Тебе надо поесть, попить и поспать. А самое главное – постарайся не видеть снов».
Он постоял немного, усваивая эти слова, а потом потащился назад, вверх по берегу, нашел свой на скорую руку сделанный шалаш и упал в него.
Пришел сон, но ничего хорошего с собой не принес. Снова и снова он отыскивал тела и нес их к берегу, потому что они были очень легкие. Они пытались с ним разговаривать, но он их не слышал, потому что слова не проникали через толстую серую кожу. Было во сне и одно странное существо – призрачная девочка, совершенно белая. Она несколько раз пыталась заговорить с ним, но потом блекла и сливалась со сном, как и все остальные. Солнце и луна выписывали пируэты на небе, и он шел по серому миру, единственное движущееся пятно среди покрывал молчания, навеки один.
А потом из серости кто-то позвал.
– МАУ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?
Он огляделся. Местность была странная, какая-то бесцветная. Солнце светило, но при этом было черным.
Когда голоса послышались снова, казалось, что они раздаются отовсюду, словно их приносит ветер.
– СЕЙЧАС НЕ ВРЕМЯ СПАТЬ. ОЧЕНЬ МНОГО ДЕЛ.
– Кто вы такие?
– МЫ – ДЕДУШКИ!
Мау задрожал. Больше он ничего не мог сделать. Ноги не двигались.
– Пришла волна, – сказал он. – Все погибли! Некоторых я отправил в темную воду!
– ТЫ ДОЛЖЕН СПЕТЬ ЗАКЛИНАНИЕ ТЕМНОЙ ВОДЫ.
– Я его не знаю!
– ТЫ ДОЛЖЕН ВОССТАНОВИТЬ ЯКОРЯ БОГОВ.
– Как я это сделаю?
– ТЫ ДОЛЖЕН ПЕТЬ УТРЕННЮЮ ПЕСНЬ И ВЕЧЕРНЮЮ ПЕСНЬ.
– Я не знаю слов! Я не мужчина! – в отчаянии сказал Мау.
– ТЫ ДОЛЖЕН ЗАЩИЩАТЬ НАРОД! ТЫ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДЕЛАЛОСЬ ВСЕГДА!
– Но, кроме меня, никого нет! Все остальные погибли!
– ВСЕ, ЧЕМ БЫЛ НАРОД, ОСТАЛОСЬ В ТЕБЕ! ПОКА ТЫ ЕСТЬ, НАРОД СУЩЕСТВУЕТ! ПОКА ТЫ ПОМНИШЬ, НАРОД ЖИВЕТ!
Давление воздуха чуточку изменилось, и Дедушки… исчезли.
Мау моргнул и проснулся. Солнце было желтое и уже прошло полпути по небу, а рядом с Мау лежала круглая железная штука, а на ней – кокос с отрезанной верхушкой и манго.
Он уставился на эти дары.
Он был один. Сейчас тут никого больше быть не могло. Некому было оставить еду и бесшумно уйти.
Он посмотрел на песок. Там были отпечатки ног, не очень больших, но без пальцев.
Он очень осторожно встал и огляделся. Он был уверен, что существо, у которого на ногах нет пальцев, следит за ним. Может быть… может быть, его послали Дедушки?
