– Кайф!…
– Тогда готовься.
– Давно готов.
Корж дождался, когда Леньчик разрядится. Стащил его обмякшее тело с Марины Петровны. Вылил ей на лицо стакан холодной воды.
– Где бабки?
Она открыла глаза.
– Какие бабки? – спросила тускло.
– Баксы, доллары…
– У меня нет денег, – едва слышно ответила она. Казалось, дамочка вот-вот потеряет сознание.
– А сын у тебя есть? – жестко спросил ее Корж. Он знал отличный способ, как привести ее в чувство. И точно, женщина ожила. Встрепенулась, попыталась подняться с пола. Корж едва успел поставить ей ногу на грудь – оставил лежать.
И Леньчик уже очухался. Сел ей на ноги.
– Что с Митенькой? – задергалась она.
– Пока ничего, – утешил ее Корж. Вынул из кармана нож-"выкидушку".
Щелкнуло лезвие. В глазах женщины вспыхнул панический ужас.
– Но может случиться… Люди мы серьезные, так что советую шутки с нами не шутить…
– Уроды вы! – зло процедила сквозь зубы баба.
– А ты шлюха запаханная! – вызверился на нее Корж. – Бабки где?
Последний раз спрашиваю!
– На балконе… Только Митеньку не троньте… И точно, на балконе под кучей старья нашлась коробка с деньгами. Тридцать пять тысяч долларов, как с куста.
Корж распихивал деньги по карманам. И злорадно смотрел на женщину.
– Пацана твоего мы не тронем. А вот ты держись… Пупс!…
Пупс не заставил себя ждать. Вытащил свою штучку и полез на бабу.
Только та словно и не почувствовала этого. Будто куклу драл Пупс. Как неживая сотрясалась она в такт его движениям, отрешенно смотрела.в потолок.
Выражение ее глаз не изменилось, даже когда Пупс разрядился в нее.
– Ты кончил? – спросил его Корж.
– Ага! – в кайфе осклабился тот.
– Баба жива. А говоришь, кончил…
– Так это…
– Короче, давай кончай. Бабу кончай…
– А чего сразу Пупс? Чуть что сразу Пупс…
– Мочить ее надо, понял? Нельзя жалеть… Короче, я сказал, давай! – надвинулся на него Корж.
Но Пупс не остался на месте – подался назад. Боится на мокрое дело подписываться.
– Я и без того много сделал…
Аргумент весомый. И чтобы не накалять обстановку, Корж должен был отступиться от Пупса. И Леньчика трогать не надо. Придется самому. Чтобы дело сделать, а заодно авторитет свой поднять.
Но одно дело грабить и насиловать, совсем другое – убивать… Только оставлять дамочку в живых нельзя. Иначе всех сдаст…
– Козлы! – Корж обвел взглядом своих дружков и встал на колени перед истерзанным женским телом.
Взял нож в две руки, высоко вознес его над головой. Главное – набраться решимости…
Корж боялся убивать. В душе поднялась буря протеста. К горлу подкатывала тошнота. Мышцы отказывались повиноваться ему. Он физически не мог убить. Но, как ни странно, он уже знал, что сможет сделать это. Сможет.
Подполковнику Круче не терпелось устроить допрос. С пристрастием или без – неважно. Лишь бы подчистую расколоть разбойничков с большой панели.
Вполне может быть, за ними числится не одно лихое дело.
Вся прелесть в том, что за клофелинщиками гоняться не надо. В отделе они, в кутузке. Саня с Эдиком вчеpa постарались. Бери их за шкирку и тащи в кабинет на допрос…
Степан уже собирался дать соответствующую команду, когда в дверь постучались. Всунулась кислая физиономия оперативного дежурного.
– Степаныч, тут это… Физиономия стала еще кислее.
– В общем, труп у нас криминальный, на Садовой… Надо выезжать…
На улице весна, май. Только не совсем та погода, которая радует. Солнце еще три дня назад сделало всем ручкой-лучиком. И затерялось за густыми свинцовыми облаками. Третий день дожди. Промозглый ветер, сыро, слякотно. Нет никакого желания куда-то ехать. Так бы и просидел весь день в своем комфортном кабинете. Но деваться некуда, нужно выезжать на место преступления.
Ровно через четверть часа Степан со своей командой входили в квартиру дома на Садовой улице.
– Дом элитный, – заметил Саня. – Его два года назад германская фирма по спецзаказу построила…
«Странно, – подумал Степан, дом-то элитный, а консьерж на входе не предусмотрен. И замок на двери в подъезд самый обыкновенный – кодовый. Ни домофо-на, ни камеры наружного слежения. А номер кода, как обычно, гвоздиком на железной двери нацарапан».
