– Значит, будем искать… – закивал Кулик. – Для начала нужно выяснить, пользовался он раньше услугами путан?
– Говорил, не пользовался. Первый раз это у него, – вспомнил Эдик. – Может, врет?
– Или вводит в заблуждение, – добавил Федот. – Надо будет пробить информацию на этот счет…
– И я даже знаю как, – Степан с подначкой посмотрел на Кулика. – Через собутыльников гражданина Двупалого…
– Намек понял… – Саня не скис, а, напротив, посвежел.
– Я тоже, – не остался в стороне Эдик.
– Сегодня вечерком к нему заглянете. Водочки выпьете, поговорите по душам. Я на вас надеюсь… А сейчас выясним еще один вопрос. Опять же насчет нашего «кучера». Не был ли он в сговоре с клофелинщиками? Уж больно все гладко – как по нотам – у него прошло…
– Выясним, – кивнул Федот. – Сейчас с клофелинщиками поговорим. И все выясним…
– Ты, Комов, займешься сутенером, – распорядился Степан. – А я с нашей «мадам» поговорю. Говорят, она томится в ожидании, о встрече со мной мечтает…
«Мадам» молчала. Губы сведены в жесткую линию, взгляд остекленевший, устремлен куда-то в пустоту. Словно гранитное изваяние сидела она перед ним. Не шелохнется.
– Мария Ильинична Пирогова, так? – спросил ее Степан.
Женщина не ответила ни взглядом, ни жестом.
– Как же так получилось, Мария Ильинична, что вы от сводничества опустились до банального разбоя. Или, наоборот, поднялись, а?…
И снова в ответ тишина. Только волна презрения колыхнулась во взгляде.
– Что, бизнес плохо идет? Девочки мало денюжек приносят? Решили на клофелинчик перейти?…
– Когда будет адвокат?
Ну вот, наконец снизошла до разговора с ментом.
Честь ей за это и хвала!…
– Адвокат будет, когда ваше дело возьмет в производство следователь…
– Вот когда это будет, тогда и поговорим…
Сказала и снова рот на замок. Еще крепче губы поджала. Героиню из себя строит.
– Значит, будем молчать?
Тишина в ответ. Накинула замок на роток. Но ведь если есть замок, то обязательно есть ключик. Или «фомка», которой можно снести этот замок.
– Зря молчите, гражданка Пирогова, зря, – покачал головой Степан. – Ваш подельщик-то умней оказался. Я про гражданина Ковылкина говорю. Он молчать не стал. Все как на духу выложил. Рассказал, как вы его на дело подбили, как девочку свою на гражданина Двупалого натравили…
Презрение в глазах «мадам» Пироговой только усилилось. И насмешка. Мол, давай, мент, заливай, все равно не поверю. Вроде как стреляная воробьиха.
– Вы можете не сознаваться в содеянном, – разочарованно покачал головой Степан. – Это ваше право. Только учтите, на суде это вам зачтется, но со знаком «плюс». Годка три плюс к сроку…
«Мадам» даже не шелохнулась. Взгляд снова устремлен куда-то в астральную пустоту.
– Значит, по-хорошему разговора у нас не получается? – раздосадованно вздохнул Степан. – Жаль. Что ж, придется по-плохому…
Он потянулся к трубке сотового телефона. Набрал номер, дождался, когда ответит абонент.
– Сафрон, ты, братан…
Братаном Сафрона Степан ни в жизнь бы не назвал. И сейчас не называет.
Потому как разговаривает не с ним, а со своим опером Лозовым. Это ему адресован был звонок.
– Ага, Сафрон у аппарата, – мгновенно сориентировался Рома.
– Слушай, братан, тут у меня дело одно образовалось. Мадам залетная, не из нашего района. Клофелином наших людей травит…
– Из каких краев залетела?
– Да пока не знаю. Но то, что не наша – это точно. Разобраться с ней надо. Само собой, по понятиям… Давай, пацанов присылай, я ее тебе отдам. Сами разберетесь…
Степан отключил трубку, положил ее на стол. Взялся за какие-то бумаги.
Сделал вид, будто целиком поглощен изучением документов. На «мадам» ноль внимания. Но краем глаза видел, как поникла она. Взгляд потух, но тут же разгорелся с новой силой. Только не вселенское презрение ко всему в глазах, а напряженный мыслительный процесс. Уж больно сложную задачку поставил ей мент.
Не на букву закона ее «ставит», а на понятия. Братву местную на нее натравил.
Тут есть над чем подумать…
Минут через пятнадцать «мадам» Пирогова созрела. Готова была к разговору. Только Степан ее ни о чем не спрашивал. Он внимательно изучал документы. Вернее, делал вид.
