Как врач-психиатр я считаю, что к ним надо относиться как к преступникам, которые признаны невменяемыми. Их приговаривают не к заключению, а к принудительному лечению. Ведь больной наркоманией, находясь в состоянии тяжелого абстинентного синдрома, не может контролировать свои действия (так же, как и некоторые психически больные). Значит, нужно воссоздать некую систему принудительного лечения. Пусть это будет коммуна, община, реабилитационные центры, где бы работали врачи, психологи, педагоги. В сущности, это одновременно и наказание, и лечение.
Путь от пивка до травки
Убежден, что в обществе надо возрождать страх перед наркотиками. Человек должен понимать, что это не удовольствие, а преступление.
Преступление против жизни — твоей собственной и окружающих, за это можно получить срок в виде принудительного лечения. Такое понимание надо формировать с детства. Ребенок пяти-семи лет уже знает, что нельзя брать чужого — это называется воровством, это стыдно, за это наказывают. Употребление наркотиков — чем оно лучше воровства?
Беда в том, что в обществе в целом нет понимания того, что такое наркомания. Она начинается с того, что человек регулярно изменяет свое психическое состояние, применяя психоактивные вещества. Неважно, что это: анаша, героин или алкоголь. Увы, у нас по телевидению день и ночь идет массированная пивная реклама, в которой участвуют рок-группы и спортсмены. Но ведь бутылка «Балтики» № 9 — это те же сто граммов водки. 16-летние девушки гуляют по улицам с бутылкой пива в руке, будто с мороженым. Дальше у молодежи в сознании возникает цепочка: раз пиво можно, почему нельзя водку? И какая, собственно, разница: пиво или «травка»? Травка — что-то вроде пива, героин — вроде водки.
В государстве нет четкой политики по отношению к этим явлениям. Нельзя одновременно бороться с наркоманией и поощрять алкоголизм.
И начинать надо именно с борьбы против алкоголизма.
Беззащитны перед соблазном
Позиция отчаявшейся матери, которая хочет посадить сына-наркомана в тюрьму, меня совсем не удивляет. Я знаю похожие примеры. Знаю даже еще более обескураживающие случаи. Например, в одном из московских стационаров во время снятия тяжелой ломки погиб наркоман. Среди врачей поднялась паника: ЧП, упустили больного. Каково же было удивление персонала, когда они поняли, что родственники восприняли эту смерть с облегчением. И такая реакция вполне объяснима, хотя и кажется кому-то неестественной.
Женщину, написавшую в редакцию, искренне жаль. Она не состоялась как мать, потому что не сумела вырастить защищенного ребенка. Мы все время видим это на своих пациентах: в наркотический капкан попадают либо очень избалованные дети, либо те, кто страдал в семье от нехватки общения и внимания. И те, и другие оказываются в равной мере беззащитны перед соблазном наркотика. Ведь страшна не сама по себе проба «травки» или другого дурмана. Человек любопытен, он многое пробует. Важно, чтобы, попробовав, подросток сказал себе: «Нет, это не мое». Кто может так поступить? Тот, у кого есть своя точка зрения, есть масса других интересов и увлечений. Только это и может быть реальной защитой от наркомании. К сожалению, бесплатной системы эффективной длительной реабилитации наркоманов у нас в стране пока нет. Увы, сейчас матерям, похожим на вашу читательницу, можно только посоветовать спасать самих себя.
Паралич души
Так считают психиатры-наркологи из Клиники психологической адаптации. Побеседуем с ее руководителем Алексеем Александровичем Магалифом.
На Россию обрушилась эпидемия наркомании. Считаете ли Вы это неожиданностью?
Неожиданностью этот взлет наркомании назвать никак нельзя. Увы, он скорее закономерен. Потому что был подготовлен катастрофической алкоголизацией общества. Сейчас прежние «алкогольные традиции» просто получают другие формы. Например, определенная часть бизнесменов теперь начинает день с кокаина. Тем более, что наркотики в некотором смысле удобнее алкоголя — нет запаха, никто не заметит, что ты пьян. Между тем, есть эффект «взбадривания».
У вас много пациентов, которые одновременно употребляют алкоголь и наркотики? Это одна и та же группа людей?
