— Черт побери!
— Что случилось? — спросила Ронни. Я чуть про нее не забыла. Эта сторона моей жизни ее не касается, но она была здесь, стояла, прислонившись к кухонным ящикам, и смотрела на меня с тревогой.
— Это мое дело.
Она схватила меня за руку.
— Ты мне сегодня разливалась, что хочешь вернуть своих друзей, не хочешь нас отталкивать. Ты всерьез говорила или просто так?
Медленно сделав глубокий вдох и выдох, я рассказала ей то, чего она не слышала.
— И ты понятия не имеешь, что это все значит?
— Не имею.
— Странно. Обычно такие вещи готовятся, а не падают как гром с ясного неба.
— Знаю, — кивнула я.
— "Стар-69" определяет номер, с которого звонили.
— А толку?
— Можно узнать, действительно они в этом клубе или это просто западня.
— А ты не просто блондинка без мозгов, — заметила я.
Она улыбнулась:
— Я профессиональный детектив. Мы в таких вещах разбираемся.
Улыбка ее не дошла до глаз, но Ронни пыталась изобразить уверенность.
Я набрала номер, и телефон, казалось, звонил вечно, а потом ответил мужской голос:
— Чего?
— Это «Нарцисс в цепях»?
— Ага, кто говорит?
— Я хочу говорить с Грегори.
— Нет тут никакого Грегори.
— Кто говорит? — спросила я.
— Это автомат в холле, дама. Я просто проходил мимо.
И он повесил трубку. Похоже, не мой сегодня день.
— Они звонили из автомата в клубе, — сказала я.
— Ну, мы хотя бы знаем, где они, — заключила Ронни.
— Ты знаешь, где этот клуб?
Она покачала головой:
— Не входит в круг моих интересов.
— И моих тоже.
Получалось так, что единственные среди моих знакомых игроки в доминантой и подчиненных были сейчас в этом клубе, откуда мне их предстоит выручать.
Кого я знаю, кто может сказать, где этот клуб и какова его репутация? Леопардам верить нельзя, они уже говорили, что там безопасно. И явно ошиблись.
На ум пришло только одно имя. Только он мог знать, где находится клуб и какие гадости меня там, предположительно, ожидают. Жан-Клод. Поскольку тут была замешана оборотневая политика, напрашивался звонок Ричарду, который вообще вервольф. Но оборотни — народ весьма клановый. Животные одного вида редко переходят границы, чтобы помочь другим. Горько, но правда. Исключением является соглашение между вервольфами и крысолюдами, но остальные ругаются, дерутся и пускают кровь исключительно в своем кругу. Ну, если какая-то группка сорвется с резьбы и начнет привлекать излишнее внимание полиции, вервольфы и крысолюды приведут ее в чувство, но помимо этого — никаких вмешательств. Одна из причин, по которым мне приходится нянчиться с леопардами.
К тому же Ричард насчет субкультуры «Д и П» знает не больше моего, если не меньше. Нет, если вас интересуют какие-то сексуальные штучки на грани извращения (или за гранью), спросите Жан-Клода. Он сам не участвует, но знает, кто, что и где. По крайней мере я на это надеялась. Если бы на кону стояла только моя жизнь, я, может, никому из мальчиков звонить бы не стала, но если меня в этой авантюре убьют, то некому будет спасать Натэниела и его компанию. Не годится.
Ронни сбросила туфли на каблуках.
— Пистолета я не захватила, но у тебя наверняка есть запасной.
Я покачала головой:
— Ты не едешь.
От гнева ее серые глаза обрели цвет грозовых туч.
— Черта с два.
— Ронни, это оборотни, а ты человек.
— И ты тоже.
— Я чуть больше, благодаря вампирским меткам Жан-Клода. Я могу пережить раны, от которых ты умрешь.
— Одна ты не поедешь. — Она скрестила руки на груди, лицо ее выражало непреклонную решимость.
— Я не собираюсь ехать одна.
— Это потому, что я не люблю стрелять?
— Ты не умеешь убивать не думая, Ронни. В этом ничего стыдного нет, но я не могу взять тебя к оборотням, если не буду уверена, что ты в случае чего стреляешь на поражение. — Я положила руки ей на плечи. Она вся напряглась и была явно сердита. — А потерять тебя, Ронни, — для меня это... потерять часть своей души. И еще... часть эта будет еще больше, если ты погибнешь, расхлебывая кашу, которая варится вокруг меня. С этим народом надо действовать не раздумывая, Ронни. С ними нельзя как с людьми — иначе тебе крышка.
