- Люди при этом остаются живы?
- Некоторые остаются.
- Сколько вам нужно танков одного типа для проведения работ?
- По ГОСТу не больше трех.
- И эта масса техники и денег потом уничтожается?
- Естественно. Но наши данные помогают конструкторам разрабатывать новые машины с противоатомной защитой, поэтому-то мы перегнали США и другие западные страны на лет двадцать вперед. У нас уже пущены в серийное производство танки с высокой противоатомной защитой.
- А нельзя ли было придумать, хорошие защитные костюмы или мощные скафандры предохраняющие людей от радиации?
- Ну, во-первых, любой, даже свинцовый скафандр не совсем надежен, он предохраняет человека при низкой радиации и кратковременно при высокой. Во-вторых, ни один танкист в люк или на свое рабочее место сесть и быстро работать в скафандре не сможет.
Я поблагодарил за полученную информацию руководителя работ и мы с подполковником пошли дальше. Где-то остались на экранах телевизора четыре унылые фигуры отбывать свое время смерти.
- Эта лаборатория по облучению вооружения и после того когда оно становиться источником облучения, исследуется степень работоспособности людей в боевых условиях. Например, пушка стоит на исходной позиции, а расчет в укрытии. После атомного взрыва, пушка получила какую-то дозу радиации, расчет нет, но неприятель начинает движение и расчет работает у орудия, которое имеет большой фон.
- Здесь учитывается скоротечность боя и степень радиоактивности оружия?
- Естественно.
- И так же зеки прикручиваются к пушке?
- Не совсем. Вот смотрите. Видите, зек стреляет из автомата холостыми патронами. Он не привязан, просто если повернется, его пристрелят. Автомат его дышит сотнями рентген, он не знает этого и поэтому рад, что жив.
- Но здесь-то живых остается больше?
- Нет. Они только в больнице дольше живут.
- Неужели для них нельзя было придумать скафандр?
- Извините, товарищ майор, чего вы привязались к этим скафандрам. Мы за счет этих смертников, вырабатываем формы выживания других бойцов.
- Так может быть дать этим бойцам скафандр и они будут дольше жить.
- Что бы им что-то дать, надо кого-то принести в жертву. Вы что думаете, что мы и другие институты не занимаются этой проблемой. Да полно. Нам присылают десятки скафандров на испытание, большинство их в могильнике. Есть предел, когда в них еще можно работать, а мы проводим исследования выше предела и как раз в проклятом могильнике у нас такая обстановка.
Пришло время обеда и мы пошли в столовую. Подполковник, проводив меня до дверей, извинился и попросил удалиться для переговоров с Фроловым. Я разрешил. В столовой было немного народа и я получив свой поднос с едой, уселся за свободный столик.
- Можно к вам.
Передо мной стояла с подносом Ира.
- Пожалуйста.
- Ну вы и навели шорох среди наших. Там главный с ума сходит. Подняты все конструктора и рабочие мастерских с поселка. Сейчас дополнительный поезд привезет их сюда.
- А чем вы занимаетесь вечером?
- Как это? Вы про наш досуг? Да ничего не делаем. Кто дома, телевизор смотрит, кто в доме культуры, а большинство в основном пьет.
- А вы?
- Я... Я читаю. Читаю книги. Телевизора у меня нет, а в дом культуры не тянет.
- Там что, пристают здорово?
- Конечно, особенно солдаты и офицеры. Хочешь жениха на одну ночь, пожалуйста, иди в клуб.
- Так вы не за мужем?
-... Я была за мужем, но муж умер здесь, получив большую дозу радиации.
- А дети?
- О каких вы детях говорите, когда здесь больше половины импотенты. Мой муж тоже был болен.
- Вам можно доверять, Ира?
Она заколебалась.
- Наверно, да.
- Тогда можете мне сказать, кто это написал?
Я вытащил из кармана лист бумаги и протянул ей.
- Что это?
- Анонимное письмо.
Она схватила его и пробежала глазами.
- Я знаю, кто это написал. Они понимаете, считают, что здесь можно сделать чуть ли не революцию. Что их притесняют, расстреливают и вообще топчут в грязь.
- Да кто же это?
- Новый рабочий комитет.
- Убийство начальника гарнизона, это их работа?
- Я вам этого не скажу и хотя не поддерживаю их многих программ, но во многом солидарна. Это командир, которого убили, был зверь.
