2 июня первый консул вступил в Милан, не встретив особого сопротивления. Чуть ли не все население города вышло, чтобы устроить ему самую восторженную встречу. Доверие миланцев к первому консулу удвоилось, когда они узнали, что он обещал высшим служителям духовенства сохранить католическое вероисповедание, а также не препятствовать религиям, уже утвердившимся в городе. Первый консул оставался несколько дней в столице; и в это время у меня была возможность поближе познакомиться с моими коллегами, которыми, как я уже говорил, были Гамбар, Рустам и Эбер. Исполняя служебные обязанности, мы сменяли друг друга через каждые двадцать четыре часа, ровно в полдень.
Битва при Маренго
Знаменитая битва при Маренго началась 14 июня рано утром и продолжалась весь день. Я оставался с остальными придворными в штабе — почти в пределах досягаемости огня пушек австрийцев. В штаб постоянно приходили самые противоречивые новости, в одном сообщении докладывалось, что битва полностью проиграна, в следующем — об одержанной победе. В какой-то момент резкое увеличение числа наших раненых солдат и усиление вдвое огня австрийских пушек заставило нас поверить, что все проиграно, затем неожиданно пришла новость, что это очевидное отступление наших войск было лишь смелым маневром первого консула и атака генерала Дезе помогла выиграть битву. Но победа была достигнута очень дорогой ценой и для Франции, и для первого консула. Дезе, пораженный пулей, умер на поле битвы.
Первый консул спал прямо там и, несмотря на решительную победу, выглядел очень печальным, и многое из того, о чем он говорил в тот вечер, выдавало глубокую скорбь, которую он испытывал по поводу смерти генерала Дезе. Рапп и Савари, адъютанты Дезе, оставались подле тела своего командира, ввергнутые в глубокую печаль. В знак уважения к памяти своего друга главнокомандующий французской армии включил этих двух молодых офицеров в свой штаб в должности адъютантов, хотя по штатному расписанию штаб первого консула был уже заполнен.
Милан
Создание республики было осуществлено в соответствии с пожеланиями большого числа миланцев. Они называли первого консула своим спасителем, поскольку он освободил их от ярма австрийцев. Однако в Милане, ставшем столицей Цизальпийской республики, существовала группировка, которая резко отрицательно относилась к переменам. В этой группировке состоял знаменитый артист, певец Маркези.
Во время нашего первого визита в Милан первый консул послал за певцом; музыкант же ожидал, что его будут умолять прийти, и делал вид, что очень занят. Но в конце концов он все же явился к первому консулу, изображая важного человека, с оскорбленным достоинством. Очень простая одежда первого консула, его небольшой рост, худощавое лицо, далекая от совершенства фигура — все это не произвело особого впечатления на театральную звезду; и когда главнокомандующий французской армии сердечно поприветствовал певца и очень вежливо попросил его спеть арию, то певец ответил на просьбу первого консула, прибегнув к плохой игре слов [на французском языке слова «ария» и «воздух» произносятся примерно одинаково], причем ответил достаточно наглым тоном, грубость которого усиливалась его итальянским акцентом: «Синьор генерал, если вам нужен хороший воздух, то вам следует немного прогуляться в саду». Синьор Маркези за эту прекрасную речь был немедленно выставлен за дверь, и в тот же вечер последовал приказ о заключении певца в тюрьму. Во время нашего второго визита в Милан первый консул, чье возмущение поведением Маркези было, несомненно, смягчено победной пушечной канонадой, посчитал, что наказание певцу за неудачную шутку длилось достаточно долго, и вновь послал за ним, еще раз попросив Маркези спеть ему. На этот раз Маркези вел себя скромно и вежливо, замечательно спев арию. После концерта первый консул подошел к певцу, тепло пожал ему руку и высказал комплименты в самой любезной форме. С этого момента мир между двумя державами был заключен, а Маркези отныне пел в адрес первого консула только хвалебные песни.
На этом же концерте первый консул был поражен красотой знаменитой певицы госпожи Грассини. Она оказалась далеко не бессердечной, и в конце нескольких проведенных вместе часов покоритель Италии мог внести в свой актив еще одну победу. На следующий день она завтракала с первым консулом и генералом Бертье в апартаментах первого консула. Генералу Бертье было приказано Обеспечить поездку госпожи Грассини в Париж, где она выступала в концертном зале Люксембургского дворца.
