— Бедняжка Уинни, — заговорил Антуан. — Антуан возьмет тебя посмотреть город. Мы вместе будем ходить по этому красивому городу, когда у нас появится свободное время, хорошо? Мы пойдем в Тауэр, и к мадам Тюссо, и в Воксхолл посмотреть фейерверк и немного потанцевать. Ты любишь танцевать, моя малышка, да?
— Мы танцевали на лужайке в деревне возле Пенхэллоу, — ответила девушка. — Мне больше всего на свете нравилось танцевать. Но Воксхолл, наверное, очень большое место, да?
Он пожал плечами.
— Я слышал, что каждый может пойти туда, — сказал Антуан. — Как-нибудь вечером мы с тобой пойдем туда и повеселимся, правда, Уинни? И совсем не нужно волноваться, ведь я будешь с Антуаном. Я никому не позволю неуважительно относиться к тебе или раздевать тебя глазами. Иначе любой ознакомится с моими кулаками.
— В Тауэре собраны драгоценности короны. — сказала Уинни, — а еще там много диковинных животных со всех концов света. Говорят также, что восковые фигуры у мадам Тюссо выглядят как живые, правда, мистер Бушар? А фейерверки? Я никогда не видела фейерверки. Мы правда можем пойти? Нам позволят?
— Мы пойдем, моя малышка, — заверил Антуан. — И в твою жизнь вернется радость!
Девушка прижалась к его груди и глубоко вздохнула.
— Вы так добры ко мне, мистер Бушар, — произнесла на. — Не знаю, что бы я делала без вас.
— А теперь иди, — произнес Антуан, похлопав девушку по спине, — а я закончу развешивать рубашки. Будет не очень хорошо, если его светлость застанет тебя здесь, малышка. Мы ведь не хотим порочить твое имя, да?
— Да, мистер Бушар, — ответила Уинни, с радостной улыбой покидая комнату.
* * *
На следующее утро Кристофер возобновил свое членство в Уайт-клубе; через некоторое время он уже знал, что Найджел Родес находился в городе, и граф узнал его адрес.
— Мистера Родеса нет дома, — сказал Кристоферу слуга, после того как граф оставил свою визитную карточку, чтобы он передал ее хозяину.
— Тогда я подожду, пока он вернется, — произнес Кристофер, направляясь к лестнице и поднимаясь по ней. Он продолжал подниматься, несмотря на то что слуга шел за ним, утверждая что хозяина не будет весь день, а возможно, и всю ночь.
Кристофер открыл дверь, которая скорее всего вела в гостиную, не обращая внимания на протесты слуги. Родес, сидя спиной к двери, склонился над столом.
— Ты отделался от него? — спросил он.
— Нет, не смог, — ответил Кристофер. — Я собираюсь дождаться, пока вы вернетесь домой, Родес.
Мужчина быстро повернулся, его лицо побледнело.
— Тревельян! — вырвалось у него. — У меня назначена встреча. Мне показалось гораздо легче отослать вашу карточку, чем принять вас. Надеюсь, вы простите меня?
— За ложь? — спросил Кристофер, оглядывая комнату и усаживаясь на софу. — Мы все прибегаем к ней время от времени.
— Я действительно очень спешу, — сказал Родес, когда его слуга вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. — Чем могу быть вам полезен, Тревельян?
— Это я стал счастливчиком вечера и оказался в зеленой комнате, да? — спросил Кристофер. — Это оттуда я увел ее?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — — произнес Родес, нахмурившись.
— Или я вышел с ней из театра после тайного свидания? — продолжал Кристофер.
— Я должен идти, — напомнил Родес. — Я бы посоветовал вам, Тревельян, не пить с утра.
— Если я ушел с ней из зеленой комнаты, — продолжал Кристофер, — то должны были быть и другие свидетели, кроме вас. Вы, без сомнения, сможете освежить мою память. Я не смог вспомнить, кто еще мог там быть. Я не помню, чтобы вы там были. Но самое интересное, я не помню, что я сам был там. Если мы с ней ушли тайно, вы должны объяснить мне, как вам удалось заметить нас. Неужели вы тоже уходили оттуда с кем-то? Через ту самую дверь? Тогда там было бы довольно многолюдно. Но я уверен, что вы просветите меня.
— Теперь я понимаю, что вы говорите о том несчастном случае, который произошел много лет назад, — ответил Родес, облизывая губы. — Я совсем забыл об этом, Тревельян. Боюсь, и не смогу припомнить никаких деталей.
— Должно быть, вы ведете преступную и развратную жизнь, если забыли о некоторой своей причастности к тому, что было расценено как жестокое убийство. Я надеялся, тот факт, что с этой девушкой вы видели меня — последнего человека, с кем ее видели, — должен был остаться в вашей памяти.
