— Ничего подобного! — заверил ее Кристофер. — Ты просто ревнуешь к ней, пока не можешь вспомнить, как все у нас было!
— Я ее очень люблю, — ответила Элизабет. — Она так терпелива со мной. Мне ненавистна мысль о том, что раньше у нас не все было гладко. Но возможно, мы сможем извлечь урок из этого. Я научусь ценить ее так, как она того заслуживает, если окажется, что я не делала этого прежде.
— Ты думаешь, я тебя обманываю? — спросил он, прижимая к себе Элизабет.
— Нет, — ответила она. — Но ты можешь скрывать от меня правду. Все, что вы с Нэнси рассказали мне, похоже на сказку: наша жизнь идеальна, отношения прекрасны и безмятежны. Мы с тобой после семи лет супружества продолжаем наслаждаться счастьем. Это кажется неправдоподобным. Я верю в это, верю, что мы любим друг друга и счастливы вместе. Я чувствую, что это так и есть. Но ведь должно существовать и множество проблем. Иначе мы не были бы людьми, мы не стали бы взрослеть и меняться, а оставались бы детьми. Ведь мне было восемнадцать, когда мы поженились, да? Расскажи мне о наших проблемах.
Они пошли по жесткой траве к возвышавшимся впереди скалам. Некоторое время он шел молча, и Элизабет стала думать, что чем-то его рассердила. В прошедшую неделю он так старался успокоить ее страхи, убедить, что все в ее жизни было прекрасно, даже если она пока не может вспомнить этого.
— Я уже говорил тебе о нашей первой брачной ночи, — заговорил он. — Она оказалась далеко не идеальной. Первые месяцы нашего супружества тоже были нелегкими. Мы оба только недавно были беззаботными детьми и не были готовы к супружеским обязанностям, не приспособились к отношениям, связанным с браком. Эти месяцы были не такими легкими.
— Расскажи мне о них, — попросила она. — Может, они были нелегкими, но очень ценными. Они нас закалили и привели к сегодняшнему согласию.
— Твоя семья всегда сильно опекала тебя, — рассказывал он. — Члены твоей семьи были готовы прожить твою жизнь за тебя. Конечно, это делалось из лучших побуждений. Но когда ты не знала, как справляться с трудностями, ты обращалась к ним, а не ко мне. Ты пугалась или вела себя вызывающе, когда я выражал свое недовольство по этому поводу.
— Какой же невыносимой я была, — произнесла Элизабет.
— Я не знал других женщин, кроме Нэнси, — признался Кристофер. — Я смущался, стеснялся и скрывал свою неопытность за хмурым настроением, пытаясь казаться суровым и мужественным.
Она рассмеялась:
— Каким же ты был невыносимым.
— Мы могли оказаться настоящим бедствием друг для друга, если бы не наша любовь, — продолжал Кристофер. — К тому же мы немного боялись друг друга. Я боялся, что никогда не научусь защищать тебя, не заслужу твоего доверия, как это делала твоя семья. А ты, я думаю, боялась, что не сможешь оправдать мои ожидания. Вероятно, ты считала меня опытным светским человеком. Я сам пытался заставить тебя поверить в это, но каким же я был глупцом.
— О, Кристофер, — поразилась Элизабет, — ты не забыл ту боль, которую испытал за эти месяцы. Я тоже не забыла, поэтому мне наша история кажется такой трогательной. Трогательной потому, что мы нашли в себе силы, которых не было тогда. Мы повзрослели и, несмотря ни на что, сделали наш брак счастливым. Мы можем гордиться этим и можем быть уверены, что преодолеем любые трудности, стоящие на нашем пути.
Кристофер остановил ее и заглянул ей в глаза.
— Это должно расстроить тебя, но больше нет никаких проблем, — произнес он. — Думаю, мы прекрасно справились с ними!
Элизабет коснулась его лица.
— Есть ли еще какие-нибудь трудности, которые нам предстоит преодолеть? — спросила она. — С чем мы еще можем столкнуться, когда ко мне вернется память?
Кристофер наклонился и поцеловал девушку, крепко прижав ее к себе. В его объятии ощущалось какое-то отчаяние.
— Ничего нет, — сказал он. — Мы вместе, а это самое главное. Ведь ты могла умереть в результате этого несчастного случая.
Неожиданно Элизабет почувствовала, как ее охватила паника. Что-то за всем этим скрывалось. Но он прав, они вместе и любят друг друга.
— Что бы ни случилось, мы все преодолеем, правда, Кристофер? — сказала Элизабет. — Мы будем укреплять наш брак. Будем взрослеть и делить горести и радости.