— У них были таблички? — спросила я. — Такие, знаешь, чтобы люди тебя одобряли?
Коннор, не отрываясь от телевизора, сделал непристойный жест. Отец снова взглянул неодобрительно. Я это заслужила.
Репортер заливался соловьем о Конноре и его успехах.
— Итак, скажите, — репортер наклонился к нему. — Каково это, быть ведущим певцом в собственном турне?
— Это честь для меня. Я очень рад поделиться моей новой музыкой со своими поклонниками.
— Ходят слухи о мировом турне в будущем. Ваш комментарий?
Я подавила смех. Это вообще первые большие гастроли в его карьере, и уже ходят слухи о мировом турне?
— Пока только одно турне, — он тоже засмеялся. — Начнем с Соединенных Штатов и посмотрим, что получится.
Он откашлялся:
— Но мировые гастроли — это, безусловно, то, чем я с удовольствием займусь позже.
Реальный Коннор издал стон:
— Звучит, как будто япо сценариюговорю.
— Я так не думаю, — сказала мама. — Я считаю, что это прозвучало искренне.
— Это все было написано в сценарии, не так ли? — отметила я.
— Но это не должнозвучатьтак.
Интервью продолжалось еще десять мучительно долгих минут.
— После рекламы мы услышим «Сумерки», лучшую песню Коннора! — объявил репортер.
Конечно же, «Сумерки».
— Для твоего первого интервью на всю страну считаю, что все прошло исключительно хорошо, — сказал отец. — Продуманный разговор, легкие улыбки, ты всех просто очаровал.
— Ну еще бы.
Мама посмотрела на меня.
— Кейтлин? Что ты думаешь?
— Об интервью?
— О чем жееще? — спросил Коннор.
В моей груди поднялась волна гнева, и я занялась поеданием лазаньи, чтобы не выпустить эту волну наружу.
— Думаю, это было миленько. — сказала я. — Стандартно. Не грандиозно, но и не плохо. Средне.
Коннор сжал губы, и на мгновение я почувствовала себя виноватой.
— Если у тебя нет конструктивных предложений, Кейтлин, в следующий раз держи свое мнение при себе, — сказал отец.
Мое чувство вины моментально испарилось.
— Я постараюсь.
— Коннор Джексон исполняет свой хит «Сумерки»! — объявил репортер. Камера повернулась к сцене, на которой стоял Коннор. Все прошло без сучка и задоринки. Его голос был ровным, танцевальные движения точны.
По мне, так это была средненькая попсовая песенка: нудная и бессодержательная. Он пел «Сумерки», потому что люди этого от него ждали, потому что сегодня они все хотели слушать именно это. Но сердце его сейчас молчало.
В конце клипа мама захлопала.
— Ты пел прекрасно.
Отец поднялся — в руке телефон.
— Как я уже говорил, все прошло очень хорошо. И полагаю, это в будущем откроет нам многие двери.
Он вышел из комнаты, мама поспешила за ним, сказав, что сразу вернется. Я потянулась за своим телефоном, там было новое сообщение от Дженики.
— Тебе не понравилось, — как ни в чем не бывало заявил Коннор.
— У меня нет никаких конструктивных предложений, — я пожала плечами.
— И?
— И меня это не впечатлило. Половину времени было вообще не похоже, что тебе это нравится. Ты выглядел зажатым, неуклюжим, словно тебе некомфортно.
— Наверное, потому что так и было.
С улыбкой на лице вошла мама.
— Ну вот, Кейтлин, я тебя слушаю. — Она села рядом со мной. — Помнишь, я говорила, каждую мелочь. Расскажи мне про офсайды.
— Про что? — наклоняясь вперед, спросил Коннор.
— Ты помнишь, что у Кейтлин в эти выходные был турнир по футболу?
Коннор не ответил. Конечно, он не помнил. В отличие от его интервью мои игры не транслировались в каждом доме. Никто не пришел посмотреть мою игру; мама была единственной, кто хотя бы позвонил. У меня не было платинового альбома. Я не собиралась через две недели в турне по стране. У меня не было запланированных встреч и публичных выступлений.
Я была просто Кейтлин Джексон. И в последнее время это было скорее бременем, чем благословением.
