– Ну, хорошо, – сказала она. – Хорошо. Как хочешь.
Она развернула карту, хотя я со своего места видел ее как следует, и объяснила мне, где там что, и показала, где должны быть новые клумбы.
– Я думаю, это в основном будут розовые кусты и зеленая изгородь, – сказала она. – Но саженцы подвезут только через несколько дней, так что у тебя есть время подготовиться.
После этого она отдала мне карту, и я, пока ее изучал, почувствовал, что она за мной наблюдает.
– Все в порядке? – спросила она меня через минуту. – Тебе все понятно?
Я кивнул, не поднимая глаз на нее, и как будто услышал, что она улыбается.
– Отлично, – сказала она. – Отлично. Я пойду, а ты продолжай работать. Ладно?
И когда я кивнул, услышал ее шаги по траве, а потом вернулся в сарай, чтобы найти другие инструменты, вместо тех, которые у меня уже были.
Ну и вот, последние несколько дней я делал эти новые клумбы. Я вырезал их формы на газонах, рыхлил землю, закапывал удобрения. И потом, вчера, женщина вернулась и сказала, что цветы привезут днем. Так что большую часть того дня и большую часть сегодняшнего дня я выяснял, как эти цветы должны располагаться, и сажал их.
Я закончил с этим всем разбираться только в начале этого вечера и, честно говоря, очень устал. И еще у меня было очень странное настроение. Я был обиженный и сердитый, очень обиженный и очень сердитый, что мне приходится все это делать и гнуть спину, – и это после того, как я столько времени ждал.
Был такой момент, когда я вчера сажал самые первые цветы, когда я стукнул совком этот белый камень в земле, и у меня от этого появилось очень странное чувство. Я в то время как будто бы немного куда-то поплыл, я даже не совсем понимал, где я, так что первое я подумал вот что: мое время уже наконец пришло, – и только потом я понял, что я в саду. Но это меня как-то чуть-чуть подбодрило. И я осознал снова, ради чего и почему все это, и даже поверил, что все скоро прекратится, в любой день может.
Но к концу сегодняшнего дня я так устал из-за своей работы, что это ощущение опять пропало, и я был только злой и обиженный. И пока сажал последние несколько кустов, так себя чувствовал, что вел себя немного нетерпеливо. И из-за того, как я себя вел, я уколол руку об шипы. И это на несколько минут совсем испортило настроение.
Я бросил совок и ударил по траве там, где стоял. И когда я от этого устал совсем, я просто перекатился, на бок и шептал опять и опять:
– Это не то, где… Это просто…
И так, пока я снова не успокоился и не стал чуть-чуть меньше сердиться, и я тогда сделался очень уставший и измученный. Тогда я пошел и промыл поцарапанную руку, а после вернулся, чтобы все закончить.
Так вот, когда я убирал инструменты в сарай, у меня тело болело во всех местах и я чувствовал, что могу уснуть, даже если просто прислонюсь к стене сарая. И когда я вернулся по газону к своим новым клумбам, чтобы посмотреть, правильно ли они теперь выглядят, сел там на траву, потому что я бы иначе упал. И еще сколько-то сидел там, долго, после того как закончил работу.
Но угадайте, что случилось, пока я сидел и собирался с силами, чтобы вернуться к себе в домик? Вот что: Фрэнк пришел туда, где я сидел, и встал рядом и просто смотрел. И потом он даже сел рядом со мной на траву.
Но я был слишком усталый, чтобы нервничать из-за того, что Фрэнк сидит рядом. Но он очень долго рядом со мной сидел и ничего не говорил совсем, так что мне стало так неуютно, как только могло стать. Я тогда сильно хотел одно – вернуться к себе в домик и полежать немного, а потом приготовить еды. Но Фрэнк продолжал сидеть и молчать, и как бы мне ни хотелось, чтобы он ушел, это не помогало. Он просто сидел. А потом наконец заговорил.
– Это намного лучше того, что я ожидал, – сказал он. – И я тебе честно скажу, когда ты только начал тут работать, я немного… сомневался. Даже сказал об этом Элизабет. Понимаешь, ты не… Но получилось все как надо. Ты, без сомнения, можешь делать то, что нужно, и здесь ты сделал все просто отлично.
Он вдруг повернул ко мне голову, и думаю, он, наверное, увидел, как я от него отшатнулся. Но он только кивнул медленно так и снова стал смотреть на мои цветы. А потом еще, после молчания, когда я уже почти что решил просто вернуться к себе в домик, он снова начал говорить.
