Студентка: Не идут ли такие исследователи, как Бутс и Валенди, по легкому пути, просто объявляя неудобные документы фальшивками, сфальсифицированными целиком, или подлинными документами, подвергшимися манипуляциям?
Ф. Брукнер: Я лично называю документы фальшивками лишь тогда, когда абсолютно в этом уверен. Из цитируемых в литературе о Холокосте обвинительных документов я лишь немногие считаю явными фальшивками, в том числе оба странных документа о «душегубках». Что касается других документов: таких, как протокол совещания на Ванзее, или статистика, согласно которой в крематориях Бжезинки могли сжигать ежедневно 4756 трупов — то в этих случаях я считаю фальсификацию возможной, но не доказанной. Таково же мое мнение о докладах рабочих бригад: я предполагаю (но не утверждаю), что они сфальсифицированы не целиком, а лишь частично.
Начнем с доклада № 6 о деятельности рабочих бригад полиции безопасности и СД в СССР (доклад описывает период с 1 по 31 октября 1941 г.):
«В Городне были ликвидированы 165 еврейских террористов и в Чернигове 10 евреев-коммунистов; еще 8 евреев-коммунистов расстреляны в Березне. Как показывает опыт, особенно часты факты неповиновения со стороны еврейских женщин днем. По этой причине пришлось расстрелять в Круглом 28 и в Могилеве 337 евреек. В Борисове казнены 331 еврейский саботажник и 118 еврейских грабителей. В Бобруйске расстреляны 380 евреев, которые вели враждебную пропаганду против немецких оккупационных войск.
В Татарске евреи самовольно покинули гетто и вернулись на свои старые квартиры, причем попытались выкинуть вселившихся туда русских. Все евреи-мужчины и трое евреек расстреляны. При создании гетто в Сандрудубсе часть евреев оказала сопротивление, так что пришлось расстрелять 272 еврея. Среди них был один политрук.
В Могилеве евреи также попытались саботировать переселение в гетто. 113 евреев были ликвидированы. Кроме того, четверых евреев расстреляли за уклонение от работы и двух — за плохое обращение с ранеными немецкими солдатами и за то, что они не носили положенных знаков. 222 еврея были расстреляны за антинемецкую пропаганду в Талке, 996 евреев в Марине Горской за саботаж распоряжений немецких оккупационных властей. Еще 627 евреев были расстреляны в Шклове за участие в актах саботажа. Ввиду крайней опасности эпидемии начата ликвидация евреев в Витебском гетто. Речь идет примерно о 3000 евреев» [461].
Я даю вам пять минут, чтобы еще раз прочесть этот текст и обдумать его содержание. На что бы обратили внимание в этом докладе?
Студентка: Я лично на то, что в каждом отдельном случае указана точная причина расстрела именно этих евреев. Это значит, что рабочие бригады не имели приказа убивать всех евреев — тогда не было бы нужно обосновывать убийства конкретных евреев их действительными или мнимыми преступлениями.
Студент: Согласно этому отчету, например, в Борисове был казнен «331 еврейский саботажник», а в Могилеве 222 еврея «казнены за антинемецкую пропаганду». Как это практически выглядело? Что, немцы поймали в Борисове 331 еврея при попытке повредить железную дорогу, а в Могилеве 222 еврея, когда они писали лозунги на стенах или разбрасывали листовки? Это же явная бессмыслица! Я полагаю, что указанные причины были лишь предлогом для убийства этих евреев лишь за то, что они евреи. Даже если у рабочих бригад не было четкого приказа такого рода, вполне можно представить, что они сами решили убивать всех евреев, которые им попадутся, а в докладах высасывать из пальца какие-нибудь оправдания этих массовых убийств.
Студент: Хотел бы возразить. В этом документе ясно говорится об устройстве в Сандрудубсе гетто, куда переселяли евреев. В Могилеве евреи попытались «саботировать переселение в гетто», а в Татарске «самовольно покинули гетто», за что и были расстреляны. Как согласуется политика создания еврейских гетто с политикой полного истребления евреев?
Ф. Брукнер: Очень меткое наблюдение! Я хотел бы подчеркнуть, что во многих докладах рабочих бригад говорится о создании еврейских гетто, и такая же цель указывается в германских правительственных документах. Например, 20 июня 1941 г, накануне начала войны, будущий рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий А. Розенберг писал в так называемой «Коричневой папке»:
