Чужие двигатели зло и торжественно ревели совсем близко. Почудилось, что на похоронный марш похоже.
— Тащ капитан! Тащ капитан! — быстро заговорил Еськов.
— Сознание потерял – горестно откликнулась санинструктор.
— Тогда так! Махров!
— Я!
— Принимаю команду на себя! Мы с Богатыревым их встретим, задержим. Ты отходишь за пару километров, там поляна будет – на той стороне ставите оставшиеся мины. Если не догоним – доставишь капитана в медчасть, в штабе доложишь, как было. Пехота – залезай, держись крепче! Быстрее! Все, езжай!
Глянули друг другу в глаза, старшина козырнул. Словно генералу, с максимумом уважения. Ясно было, что лейтенанты если и задержат, так на чуть-чуть. А его экипажу и пехоте жизнь дарят.
И Рахметов дернул по дороге, оставляя за собой остающихся на смерть товарищей. Махров глядел на фигурку лейтенанта, припустившего к своей железяке.
И тут жахнуло.
Даже на танке почувствовалось, что земля дрогнула, из-за поворота шибануло пылью, летящим мусором и какими-то клочьями. Догадался с опозданием – листья с деревьев. А потом там словно лампы запалили. Видел старшина как торжественно в доме культуры включалась центральная люстра, так осветилось все. Похоже очень. И забумкало вразнобой. Орудийный грохот, пулеметный и еще какие-то бабахи, глуховатые, через неправильные интервалы времени.
А татарин-ефрейтор завизжал так ликующе и победно, так залихватски, что почему-то на душе стало веселее.
Обер-лейтенант Лефлер, танкист
Бледный Кольман сидел, широко раскинув ноги опираясь спиной на березку и морщился.
Командир передового отряда присел рядом с приятелем на корточки, сочувственно поцыкал сквозь зубы. Хотя впору было себя жалеть, такой сегодня проклятый день. Была глупая надежда, когда увидел, что у горящей "четверки" все люки открыты нараспашку, что, может, повезло и экипаж, особенно фельдфебель Хашке, живы.
Но приняв доклад командира новой ГПЗ, понял что зря надеялся. Мощный фугас прошиб тонкое днище тяжелой машины и раскаленный газ убил экипаж моментально, никто даже и не пытался выбраться. Огонь погребальным костром полыхнул почти сразу после взрыва и загорелось так дружно, что к этому раскаленному стальному гробу и подойти сейчас было невозможно. У этой модификации танка для безопасности бензобаки располагались в самом защищенном от снарядов месте – на днище корпуса. Как раз там, куда рванул фугас.
Даже издалека было видно, что сварной корпус расселся по шву как минимум в двух местах, башня сидит как-то набекрень. Танк уничтожен. И экипаж – тоже. Рядом с танком валялось три сломанные куклы в таких позах, что понятно – не живые, еще и дымятся. Форма пехотная. Точнее, то что от одежды осталось – не то обгорели, не то сорвало взрывной волной. Ну да, десант. Был.
Несколько раненых и контуженных лежали и сидели поодаль, с ними возились двое танкистов, что имели опыт по оказанию медпомощи.
ГПЗ ощетинившись стволами заняла оборону, хотя это сейчас как-то глупо смотрелось, учитывая, что противостоят три легких танка и если большевикам на подмогу не поспеют серьезные резервы красной армии, то о такой бы глупости, как атака, Лефлер мог только мечтать. Но русские вряд ли сунутся.
— Как ты, дружище? — спросил он.
— Паршиво, Макс. Во мне что-то лопнуло, когда сдуло с танка. Похоже, я навоевался. Ходить не могу, ноги не слушаются и двоится все.
— Тошнит? — понимающе спросил Лефлер.
— Трижды.
— Что произошло?
— Ты сам видишь. Саперы были в десанте у Хашке. Этот бравый болван так рвался заработать себе крест, что гнал как полоумный. Да, его предупреждали. Я тоже. Но знаешь, мы все тоже смотрели. Ручаюсь, дорога была чистой. Это фугас. Они нас подловили. И знаешь, Макс – у них там эксперты. Они играют с нами – Мориц бледно улыбнулся восковыми губами.
— В смысле?
— Как в казино. Выиграть не получится. Мы как боксер, которого усадили за партию в шахматы. Мы сильнее, мы опрокинули бы их и размазали. Но они знают, что делают. И наша мощь сейчас бесполезна. Эти их танки – приманка, не более. Ставлю на то, что они уже поставили следующие фальшивые мины. А может – не фальшивые. Или фугасы. Учти, Хашке хоть и был болваном, но его водитель шел четко по следам вражеских гусениц, ни вправо, ни влево. Фугас стоял под следом от гусеницы, головой ручаюсь. Это не мина. Хашке ожидал, что в худшем случае ему вырвет каток и пару траков. Ерунда. Потому наглел. Они его поняли правильно. И вот – гляди. Старина, я спекся. А ты не огорчай своих папу и маму, как глупый Хашке. Не лезь без саперов – лихорадочно и через силу говорил Мориц.
