Только когда Иван поблагодарил персонал и закрыл дверь, Миранда позволила себе открыто выразить свое возмущение.
— Прелюдия? — отрывисто бросила она, уперевшись руками в бока.
Иван стоял, прислонившись спиной к двери и сложив свои мощные руки на груди. Его суровое лицо ничего не выражало.
— Прелюдия? — повторила она.
— Вам незнаком этот термин, доктор Свит? — Его мягкий голос окутал ее словно бархатная шаль. — Мне нужно вам продемонстрировать, что это такое?
— Да я скорее…
— Осторожнее, — предупредил ее Иван. В его темных глазах плясали искорки веселья. Он находит это смешным? Миранда вся кипела от ярости. — Не нужно в эмоциональном порыве разбрасываться заявлениями, о которых вы потом будете жалеть. Все и так уже убедились, что вы лгунья.
Миранда снова задрожала, только на этот раз не от сексуального возбуждения, а от гнева. Ее беспокоило, что она может запустить в него чем-нибудь тяжелым. Разумеется, она понимала, что это желание было глупым и не могло привести ни к чему хорошему, но слабее оно от этого не становилось. Она крепко сжала руки в кулаки, чтобы не схватить ближайшую к ней вазу с ароматными орхидеями.
— Значит, вот в чем заключается для вас смысл происходящего? В сексе? — спросила она, уже не пытаясь сохранять спокойствие. — Я для вас что-то вроде трофея?
— Вы были бы трофеем, будь обладание вами для меня чем-то вроде вознаграждения, — ответил Иван с едва скрываемой насмешкой.
Но Миранда сказала себе, что у нее нет причин на все это обижаться. Что у нее был долгий трудный день, и она не выспалась. Все же она не могла себя простить за те вещи, которые позволила ему с ней делать в примерочной в Париже. За ощущения, которые она при этом испытывала. В довершение всего он назвал всю ее карьеру прелюдией.
— Я сама заслуживаю вознаграждение, — спокойно произнесла она. Повысь она голос, Иван использовал бы это против нее. — Я не актриса, но разгуливаю в одежде, которая мне не принадлежит, с толстым слоем макияжа на лице и делаю вид, будто нахожу это сексуальным, в то время как вы губите всю мою карьеру одной-единственной фразой…
— Это вас беспокоит, профессор?
Отойдя от двери, Иван направился к ней. Каждое его движение было исполнено животной грации. От него исходила угроза, которую она ощущала каждой клеточкой своего тела — Вы огорчились из-за того, что труд всей вашей жизни пошел псу под хвост? Превратился во всеобщий предмет насмешек?
Иван остановился примерно в футе от нее, но она запретила себе даже пошелохнуться, несмотря на то что инстинкт самосохранения кричал ей: «Беги!»
Даже несмотря на высокие каблуки, ей пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Значит, для вас главное во всем этом месть, — сказала она с притворной смелостью, несмотря на то что ее сердце бешено стучало от страха и желания.
— Можете называть это как хотите. Вы думали о мести, когда в своей книге называли меня «пещерным человеком номер один», «современным неандертальцем» и «воплощением насилия на экране»? Когда вы перед камерой называли самые оскорбительные причины, по которым любая женщина, с которой я мог встречаться, должна была меня бросить?
— То есть вы признаете, что для вас эта ситуация не что иное, как возможность мне отомстить.
Почему в качестве объекта для своих исследований она выбрала именно его? В современном мире нет недостатка в представителях различных единоборств, всеобщих любимцах, которые по окончании спортивной карьеры подались в шоу-бизнес. Любой из них подошел бы. Почему она остановила свой выбор именно на Иване Коровине?
Она прекрасно знала почему. Однажды она открыла глянцевый журнал и увидела его, почти полностью обнаженного, с буграми мышц и татуировками. От него исходила необузданная мужская энергия, первобытная сила, не поддающаяся контролю. Она сразу возненавидела его, потому что один лишь его вид пробудил в ней низменные инстинкты.
Соглашаясь на его предложение, она знала, что добровольно идет в расставленную им ловушку, но почему-то не остановилась. В любом случае назад дороги нет, поэтому она прогнала мучительные мысли и продолжила:
