Переговоры между чиновниками Министерства изящных искусств и поверенными Родена продолжались несколько месяцев. Хотя сознание покидало его теперь лишь изредка, он с каждым днем все больше слабел и едва находил силы заниматься делами.
Наконец 13 сентября 1916 года он завещал все свои скульптуры Франции и получил взамен разрешение открыть в отеле Бирон Музей Родена.
Огюст сам был поражен количеством созданных им произведений. Пятьдесят шесть скульптур в мраморе, пятьдесят шесть в бронзе, сто девяносто три в гипсе, сто терракот, более двух тысяч рисунков и набросков и сотни ценных античных скульптур: греческая и римская скульптура и древнее египетское искусство. Он надеялся, что в ответ на его щедрость Франция не останется перед ним в долгу. Розе был завещан Медон и гарантирован пожизненно приличный доход, но соглашение должно было пройти палату депутатов и Сенат, и ходили слухи, что оно встретит значительную оппозицию. Через день после подписания соглашения, несмотря на то, что дела на фронте шли все хуже и хуже, палата депутатов триста девяноста одним голосом против пятидесяти двух одобрила законопроект, согласно которому государство принимало дар Родена и учреждало Музей Родена.
Огюст выслушал это сообщение молча – он был слишком слаб, чтобы радоваться. Теперь дело было за Сенатом, а Сенат всегда отличался большой консервативностью.
Несколько недель спустя, когда Огюст слег в постель с новым приступом бронхита, ему сообщили, что Пуанкаре, президент Франции, высказался против. Пуанкаре удивился, почему соглашение предусматривает пожизненную ренту мадемуазель Розе Бере, в то время как мосье Роден не женат. Это не соответствует моральному кодексу, заявил президент.
Огорченный Жан Грит, приложивший много усилий к тому, чтобы соглашение было принято – ведь это в значительной степени поднимало его собственный престиж, – сообщил больному, что существует лишь один выход: мэтр должен жениться на мадемуазель Розе.
Огюст еле кивнул головой, он был так слаб, что не мог спорить – у него едва хватало сил бороться за жизнь.
– Вы согласны? – Жан Грит взволнованно ждал ответа.
– Да-да. – Папа был бы доволен. В конце концов он сдержал свое слово.
Пуанкаре, узнав об этом, снял возражение. Сенат одобрил соглашение двумястами двенадцатью голосами против двадцати семи. Решение было окончательным.
Бракосочетание пришлось отложить до того времени, пока Огюст не оправится после нового приступа бронхита. Он не хотел, чтобы церемония состоялась, когда он лежит в постели, и Роза тоже настаивала– церемония должна быть по всем правилам, она считала, что заслужила хотя бы это.
И вот 29 января 1917 года, через пятьдесят лет после рождения маленького Огюста, состоялась их бракосочетание. Уголь кончился, нечем было отапливать дом, накануне лопнули водопроводные трубы – на улице стоял мороз, – немцы снова перешли в наступление, и в этот день мэр Медона объявил Огюста и Розу мужем и женой.
Мэр спросил:
– Вы клянетесь любить, почитать и лелеять друг друга?
И Огюст слабо улыбнулся и сказал несколько насмешливо, но торжественно:
– Само собой разумеется, ваша честь.
Роза, не дождавшись вопроса, взволнованно проговорила:
– Да, всем сердцем.
Маленький Огюст, который стоял позади родителей в качестве одного из свидетелей, не испытывал радости: Роден все-таки отказался его усыновить.
Через день после свадьбы Роза, как полагается каждой жене, решила, что у них должен быть медовый месяц, хотя маленький Огюст ядовито заметил, что вместо медового месяца им следует отпраздновать золотую свадьбу. Но Огюст мучился от кашля, в доме было страшно холодно, и они, чтобы согреться, лежали в постели.
Огюст, чувствуя, что Роза слабее его, пытался заставить ее накрыться одеялами, но она отказалась, говоря, что он в них нуждается больше, хотя сама промерзла до костей. Огюст просил Жана Грита достать им немного угля и починить водопроводные трубы. Чиновник пообещал сделать все, что будет в его силах, но сказал, что солдаты на фронте под Верденом тоже мерзнут и нуждаются в каждом куске угля.
