Однако Аннабел уже не имела права позволить себе дать слабину. Этот мужчина бросил ей вызов. Она просто не могла не ответить тем же.
— Я ясно вижу, что вы не верите в таинственное, — сказала Аннабел, сложив руки перед собой и покосившись на зажженную ароматическую свечу, с которой воск капал прямо на полированный стол. — Скажите, зачем вы пришли?
— За чем же еще, как не за помощью? Диана считает вас чуть ли не волшебницей.
— Никто не может воскресить человека.
Он вдруг помрачнел.
— Да, я знаю.
— В таком случае, я повторю вопрос: зачем вы пришли?
Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, а потом слегка передернул плечами.
— Вы же, кажется, общаетесь с духами умерших.
— Да, общаюсь, если они сами этого хотят, — ответила Аннабел, вспоминая все, о чем ей рассказала Дебора: кем была его жена, как ее звали, как она выглядела. Все эти сведения были легко добыты у Дианы, которая конечно же не подозревала, зачем ее аккуратно расспрашивают.
— Тогда… — Его голос неожиданно охрип, и Шейн откашлялся. — Тогда мне нужно поговорить со своей умершей женой.
— Вы уверены, что это действительно необходимо?
Наконец-то удалось его спровоцировать на эмоции! Он, не скрывая удивления, покачал головой и произнес:
— Но как же?.. Вы что, отговариваете меня?
Аннабел едва сдержала победоносную улыбку.
— А вы думали, что я прямо сейчас начну призывать дух вашей жены, даже не поинтересовавшись, к чему вам это? Мертвых нельзя беспокоить по пустякам. — Она неожиданно смягчилась, увидев его потерянный взгляд. — Мистер Эсмонд, я хочу, чтобы вы поняли: вашу жену нельзя вернуть. Она ушла. Ушла навсегда. Так случилось, вы ничего не можете сделать. Таковы законы жизни и смерти. Я понимаю, вы ее очень любили. И я знаю, как тяжело терять родного, близкого человека. Часто после такой потери кажется, что нет больше смысла жить самому. И с этим тоже ничего не поделаешь. Нужно или бороться и продолжать жить, или сдаться и впасть в вечную депрессию. Но вам не станет легче оттого, что вы замкнетесь в себе и начнете заниматься самоедством. Я могу лишь помочь вам понять, что со смертью Мэгги ничего не закончилось. Просто она ушла, а вы еще здесь. Но если вы верите, что…
— Вы сказали — Мэгги? — прервал он ее.
Она запнулась. Конечно же имя его жены случайно сорвалось с языка. Можно было бы убедить Эсмонда, что это наитие, подсказка духов. Однако Аннабел предпочла сказать правду.
— Мне известно, как звали вашу жену.
— А я уж подумал, что вы уже начали общаться с мертвыми, — сказал он и с явным облегчением вздохнул. — То, что вы мне говорите, — абсолютная истина. То же самое мне пытается втолковать и мой психолог. Однако я не ожидал, что медиумы предпочитают развлекать клиентов разговорами.
Аннабел почувствовала, что краснеет. Хорошо, что в комнате темно и Шейн не заметит румянца на щеках горе-экстрасенса.
— У меня нетрадиционный подход к моей профессии, — выговорила она.
— Я вижу.
Повисла неловкая пауза. Шейн Эсмонд изучающе смотрел на нее, а она не знала, куда деваться от смущения.
Сегодня все наперекосяк, пожаловалась она самой себе. Весь сеанс коту под хвост. Никогда еще у меня не было такого трудного клиента!
— Вы хотите, чтобы я вызвала дух вашей жены? — спросила Аннабел обреченно.
Шейн колебался всего лишь одно мгновение:
— Нет, пока не надо.
Пока? — с тоской подумала Аннабел. Значит, он намерен прийти еще раз и это не последняя наша встреча?
— Я хочу, чтобы вы мне рассказали о Мэгги, — попросил он. — Это ведь в ваших силах?
— Ну разумеется. Только не понимаю, зачем вам это.
— Проверка, — улыбнувшись, сказал он. — Я не верю медиумам, вы правильно подметили. Я считаю их всех шарлатанами. Ну или почти всех. В общем, вам я пока не доверяю. — Он откинулся на спинку кресла и расслабленно обмяк в нем. — Завоюйте мое доверие.
— Мистер Эсмонд, я не буду работать на таких условиях, — строго сказала она.
— А разве я ставлю какие-то совершенно невыполнимые условия? — удивленно поднял брови он. — По-моему, моя просьба весьма естественна. Мне нужно знать, не сидит ли передо мной шарлатанка.
Аннабел задохнулась от возмущения. Может быть, у нее и не было выдающихся мистических способностей, но к своей работе она относилась крайне серьезно. Если не считать небольших постановочных сцен с вызыванием духов, она была хорошим психологом и вовсе не считала себя дилетанткой.
