«Хладнокровная зараза», обливаясь потом, благодарила бога за то, что брат Бубнова в нашем лицее не обучается и опознать меня вряд ли сможет. Но это никак не облегчало мне жизнь — я-то была уверена, что свидетелей происшествия не было. А тут... Вполне может оказаться, что какой-нибудь собачник выгуливал своего четвероногого питомца на сон грядущий, или влюбленная парочка целовалась в подъезде и, привлеченная грохотом аварии, прервала приятное занятие. Да мало ли еще кто мог видеть, как я улепетываю с чемоданчиком?!
— Не отвлекайтесь, — нашла я в себе силы призвать детей к порядку. Они снова склонились над тетрадями, в глубине души сожалея о несостоявшейся дискуссии. Я снова уставилась в окно, обуреваемая желанием немедленно найти ментов и во всем покаяться. Как известно, чистосердечное признание смягчает вину. Но тут же перед моим мысленным взором возник образ Клавдии и, что еще хуже, образ Брусникина. Нагрянут менты с обыском, Клюквина станет биться в истерике, Димыч, конечно, попытается отмазать меня от тюрьмы, но где гарантия, что это у него получится? А если получится, то я сама попрошу милиционеров засадить меня в отдельную камеру с самыми прочными засовами. В противном случае серьезных разборок с мужем избежать не удастся. Решено, буду все отрицать и требовать адвоката. Как это называется? Уйду в глухую несознанку, вот!
Окна моего кабинета выходят на тихую улочку, по которой любят прогуливаться пенсионеры, мамаши с детишками и владельцы собак. Машины здесь ездят крайне редко, ничем не нарушая покой мирных граждан. Я глазела в окно, разглядывая симпатичную старушку, которая неспешно совершала утренний моцион. И тут я заметила одинокую мужскую фигуру на противоположной стороне улицы. Мужчина стоял, прислонившись к дереву, и, как мне показалось, пристально всматривался именно в то окно, у которого стояла я. В любое другое время я бы не обратила на это обстоятельство никакого внимания: какой-нибудь женишок поджидает свою возлюбленную в непосредственной близости от места обучения последней. Но сегодня мое душевное равновесие разбалансировалось напрочь, и появление одинокой мужской фигуры представилось мне крайне подозрительным, даже зловещим. С этой минуты я окончательно потеряла покой и никак не могла заставить себя отвернуться от окна. Наблюдатель не собирался уходить. Может, он и правда ждет какую-нибудь девицу-старшеклассницу? Эта мысль мне понравилась, оттого я усиленно ее «думала», но в глубине души, где-то очень глубоко, сидела почти уверенность, что дядька этот — вовсе не влюбленный Ромео.
Наконец урок закончился. Оболтусы сдали тетради и с достоинством, свойственным лишь старшеклассникам, удалились на перекур. Оставшись в одиночестве, я принялась мерять кабинет семимильными шагами. Благодаря стараниям нашей Чекистки вместо второго урока у меня было так называемое «окно». Следовало употребить его с толком — я достала из сумочки дискету, обнаруженную Клавдией в чемоданчике, и уже собралась отправиться в компьютерный класс, как в дверь просунулась мордочка какого-то семиклассника.
— Афанасия Сергеевна, вас директор вызывает! Там менты сидят, — скороговоркой выпалил пацан и немедленно скрылся. Побежал, наверное, делиться последними известиями с остальными учащимися.
Еще раз обежав по периметру кабинет, я перекрестилась, зачем-то трижды плюнула через левое плечо и направилась в кабинет Галины Петровны, словно на Голгофу. В дверях меня встретила сама директриса:
— Афоня, тут товарищ капитан из милиции хочет поговорить с тобой...
— Именно со мной? — жалобно спросила я.
— Со мной он уже говорил, с Василичем тоже, а у тебя сейчас как раз «окно». Да не волнуйся, — тронула меня за плечо Галина Петровна. — Капитан просто задаст тебе несколько вопросов и отпустит.
— Угу, — кивнула я. Уж кому-кому, а мне было прекрасно известно, КАК менты умеют задавать свои вопросы и с каким маниакальным упорством пытаются повесить на ни в чем не повинных граждан всех уголовных собак.
Милицейский капитан являл собой блестящий образчик представителя правоохранительных органов: толстый, лохматый человек с капитанскими погонами на покатых плечах. Форменный китель едва сходился на «пивном» животе капитана. Я подозрительно посмотрела на блестящие желтые пуговицы, которые того и гляди могли оторваться и выстрелить прямо мне в лоб. Дядька сидел за директорским столом с очень умным видом.
