Кажется, она может быть самой собой только в этом климате, - подумалось ему.
Зайдя в один из магазинчиков, Джеймс вышел оттуда, неся шляпу с большими полями. Без шляпы здесь обходиться было сложно.
- Не надо, - попыталась отказаться она.
- Надо, - сказал он. - Стоит всего лишь пять долларов. А то твой носик обгорит.
Хотя шляпа и была на размер больше, чем нужно, девушка сдалась и приняла подарок.
Они устроились в старом кафе, в котором можно было купить и одежду, и местные поделки на память. В кафе было полно народу.
- Много работы? - спросил Джеймс проходившую мимо официантку.
- Да уж, многовато, - согласилась та, улыбнувшись.
- Думаешь, здесь хорошо готовят каппучино? - прошептала Сьена, снимая шляпу и приглаживая кудряшки, которые все равно начали в беспорядке разлетаться.
- Скоро попробуем.
- Ты часто здесь бываешь? - спросила она, пытливо глядя на него.
- Никогда не был. До сих пор. Мой дед был известным плотником, и многие вещи, которые находятся здесь, - его рук дело. Он-то и хвалил их завтраки. Но это было уже давно.
- Значит, это он научил тебя всему? - спросила она, скользнув взглядом на пластиковый стул, который скрипнул под ней.
- Ну, не всему, - ответил Джеймс. Например, не учил, как флиртовать с девушками…
Хотелось бы, чтобы она знала, чего ему стоило пригласить ее на чашку кофе. Ведь прошлым вечером он рассказал ей о Дайне и боялся, что она станет беречь его чувства и не решится пойти с ним.
Сьена, пристально смотревшая на него, наконец заморгала. Под ее взглядом его тело словно бы расплавилось. К счастью, она отвела взгляд и стала крутить в руках сахарницу.
- Чем могу быть полезна? - спросила официантка, которая возникла словно бы из ниоткуда.
- Два каппучино и два завтрака, - заказал Джеймс.
- Отлично, - подтвердила Сьена.
Странно, но давнее напряжение, кажется, опять завладело ею. Она уже не была простой и свободной девушкой из вчерашнего дня. Теперь в Сьене что-то бурлило и кипело - так же, как и в нем самом. И это смущало обоих.
Официантка понимающе улыбнулась и подмигнула.
А потом они остались одни. Совсем одни. И это было самое настоящее свидание. Джеймс и девушка. Женщина. Замечательная женщина. Женщина, которая по какой-то причине согласилась пойти с ним в кафе.
Оглядев зал, Сьена вернулась взглядом к нему. Любопытно, о чем он сейчас думал?
А Джеймс, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, спросил:
- Слушай, а как ты недавно назвала брата - Риккьоне?
Сьена покраснела и улыбнулась. Она поставила сахарницу на стол и стала раскладывать салфетку.
- Мой брат и кузен, так же как и я… нас назвали по названию городов в Тоскане, - ответила она. - Там родились наши родители. Рик - Риккьоне. Кузен Эш - Аскьяно, а я - Сьена.
Джеймс едва удержался от того, чтобы не дотронуться до ее руки, которая теребила салфетку. Казалось, она на пределе самого настоящего волнения.
- Красивое имя, - сказал он, пытаясь понять, какого рода это самое волнение. - Оно тебе подходит.
Девушка попыталась улыбнуться. Но она так сильно волновалась, что улыбка была похожа скорее на гримасу. Наверное, он сделал какую-то ошибку.
Наверное, сказал что-то не то и не вовремя… А она, должно быть, слишком хороший слушатель, очень внимательная, и уловила… Он так давно ни с кем не делился о своей прошлой жизни. Только с дневником. Но ведь она могла думать о чем-то своем, что неведомо ему. И возможно, ей что-то не понравилось, а он не понял…
Он всегда ориентировался на то, что было бы полезно для Кейна, и никогда не принимал в расчет свои инстинкты. И вот теперь, кажется, его инстинкт подвел его. Наверное, ему надо заново постигать эту науку.
Неожиданно Сьена посмотрела на него. Их взгляды встретились, словно цель и наведенная на нее ракета. Этот ее взгляд сказал Джеймсу больше, нежели они оба готовы были признать сейчас.
Сьена не отводила глаз. Это лишь осложняло ситуацию. Джеймс пытался скрыть свои чувства под маской меланхолии. Как ему это удавалось, он не знал.
Никто до сих пор так не смотрел на нее.
Сначала она была всего лишь непослушной младшей сестрой Рика, потом женщиной, делающей карьеру, и к тому же чужой в этом городе. Однако в его глазах она была совершенно другой женщиной. Казалось, он воспринимал ее как-то иначе, по-своему.
