– Не сомневаюсь, Фрэнсис Сент-Картмейл давно ушел.
Сефора вздохнула. Она-то надеялась, что не так явно проявляет интерес.
– Вы еще не замужем, и, конечно, вам можно любоваться таким красавцем, как Дуглас.
Сефора невольно рассмеялась. Она привыкла, что Салли Каммингс всегда молчит и робеет. Как будто прочитав ее мысли, ее спутница поспешила объясниться:
– У меня еще остались собственные мысли и голос, хотя Теренс, конечно, предпочел бы, чтобы у меня вовсе не было собственного мнения. Простите – из-за меня вы не поднялись на пагоду… Дело в том, что мне очень нужно немного успокоиться. С мужем в последнее время нелегко ладить, и нервы у меня на пределе. Я принимаю лекарство, которое прописал доктор. Конечно, лекарство помогает, хотя последнее время мне все время хочется плакать.
«Как и мне»…
Сефора едва не произнесла последние слова вслух – среди бела дня, совсем рядом с рощицей, где Фрэнсис Сент-Картмейл вступил в кулачный бой. Он дрался пылко и самозабвенно, и она невольно ему позавидовала.
Хотя Салли была старше ее всего на шесть лет, выглядела она почти старухой. Неужели через несколько лет такая же судьба ждет и ее? Она тоже будет гулять в Кью и искать любой предлог, чтобы хоть полчаса побыть вдали от властного супруга?
Сефора словно застряла во времени и пространстве. Она уже не понимала, чего ждет, чего хочет от жизни. С Ричардом все спокойно и предсказуемо. Да, иногда он ведет себя излишне жестко и властно. Но разве не все браки основаны на некоем компромиссе? Есть ли семейные пары, которым удалось обрести идеальное равновесие?
Неразумно отбрасывать все привычное и знакомое ради приступа причудливой фантазии, переплетенной с опасностью и надеждой. Такой путь ведет к гибели.
Улыбнувшись, она повернулась к Салли Каммингс и принялась восхищаться красотой парка. Она обрадовалась, когда ее спутница начала подробно рассказывать о растении сбоку от тропинки, по которой они шли.
На следующее утро Фрэнсис зашел к супругам Уэсли с одной целью: взять у Аделаиды Хьюз бальзам для разбитой губы. Он обрадовался, застав и мужа, и жену в парадной гостиной их лондонского особняка.
– Фрэнсис! А мы как раз о тебе говорили, – заметил Гейбриел, кладя на стол газету. – Похоже, вчера ты подрался в Ботаническом саду Кью! Старейшины светского общества совсем не довольны.
– Наверняка Уинслоу насплетничал. Я его там видел.
– Кто же на тебя напал и почему?
– Кое-кто испугался, потому что я интересовался контрабандой спиртных напитков.
– Не сомневаюсь, твои расспросы имели отношение к гибели Клайва Шерборна.
Фрэнсис кивнул. Он рассказывал Гейбриелу об опекуне Анны и обрадовался, что Гейбриел все помнит. Так проще.
– Адвокат Клайва Шерборна по моей просьбе составил для меня список его врагов. Похоже, у многих из них со мной старые счеты. Моя подопечная чего-то очень боится. По-моему, ей известно, как погиб Шерборн, только она молчит.
– Боже мой! Неужели они еще могут вернуться?
Фрэнсис покосился на Аделаиду. Та слушала их разговор нахмурившись.
– В контрабанде спиртного замешаны большие деньги. Мне казалось, что я наводил справки очень осторожно, но…
Гейбриел покачал головой:
– Фрэнсис, неожиданно для самого себя ты оказался опекуном и, как выясняется, навлек на себя кучу проблем. И даже если ты откажешься от Анны, ничего не изменится. О твоих выходках сплетничает весь Лондон, а после драки в Ричмонде ты стал персоной нон грата для тех мамаш, которые раньше считали тебя хорошей партией для своих дочерей!
– Чему я очень рад. – Фрэнсис взял из рук Аделаиды чашку с чаем и улыбнулся. Он не помнил, когда в последний раз пил чай, хотя вкус сегодняшнего напитка показался ему необычным.
– Я провожу опыты с новой смесью. Корень валерианы помогает при беспокойстве и бессоннице.
– Значит, это лекарство?
– Фрэнсис, вначале я действительно думала о лекарственной смеси, но постепенно меняла состав. Бессонницу вызывают отсутствие прочного распорядка и покоя в жизни. Вам необходимо жениться, обзавестись семьей и домом.
Он понимал, к чему клонят друзья, и отодвинул от себя чашку с блюдцем, когда Гейбриел сказал:
