Что верно, то верно. Сколько нарядов вне очереди я за это отработал!
– Дальше.
– Не возьми я управление на себя, никаких шансов спастись у нас не было бы, – закончил он.
– Вы действительно уверены, что я не сумел бы уклониться от ракеты?
– Да. Уверен. А вы?
Я долго молчал. Наконец вздохнул.
– Конечно, мне надо было передать вам управление сразу. – Мои кулаки сжались. – Зря я этого не сделал.
– Нет, сэр, это не оправдание, – покачал головой Толливер. – Я знаю законы.
– В самом деле?
– Вы должны казнить меня и за мятеж, и за остальные мои преступления. Они очевидны.
Я отвернулся, начал расхаживать в задумчивости, сунув руки в карманы и опустив голову. Как мне хотелось отомстить ему за все издевательства, пережитые мной в Академии! Давно хотелось. И вот такая возможность представилась. Теперь я имел полное право его убить. Законное право! И никто бы не узнал, что убил я его не за преступление, а из ненависти.
Искушение было непреодолимым.
Я остановился.
– Вы требуете трибунала или удовлетворитесь немедленным дисциплинарным взысканием? – резко спросил я.
– Дисциплинарным? – изумился Толливер, не в силах поверить своему счастью. – Конечно, сэр. Спасибо, сэр.
Выбери он трибунал – и смертный приговор можно было предсказать с полной уверенностью. А дисциплинарные взыскания командир имеет право налагать без суда. Разумеется, они куда мягче приговоров трибунала.
– Хорошо. – Я стоял напротив него, заложив руки за спину, и смотрел ему прямо в глаза. – Когда вы получили лейтенантское звание, Толливер?
– Около года назад в полете к Надежде. Капитан Хаукинс…
– С этого дня вы снова гардемарин! – перебил я.
– Мне уже двадцать пять лет, сэр, – растерянно сказал он.
Его можно было понять. Гардемарин, не ставший лейтенантом к этому возрасту, что случается редко, обычно так и доживает свой век гардемарином. А ведь лейтенантское звание – это заветная мечта любого гардемарина.
– Я уже объявил вам свое решение, – непреклонно сказал я. Пусть знает, как выпихивать меня с кресла пилота!
– Есть, сэр, – процедил сквозь сжатые зубы Толливер.
– Налагаю на вас штраф в размере двухмесячного жалованья. Разумеется, вы можете обжаловать мое решение, но тогда вам придется иметь дело с трибуналом.
– Есть, сэр. – Он опустил глаза, пробормотал:
– Спасибо, сэр.
Конечно, он благодарил меня за то, что я сохранил ему жизнь. По сравнению с этим сломанная карьера и деньги – пустяки.
– Боже! Как я презираю тебя! – выпалил я. По его лицу пробежала тень, но он послушно ответил стандартными словами:
– Так точно, сэр.
Я зашагал к поляне, Толливер за мной.
Алекс был бледен, но чувствовал себя неплохо.
– Что будем делать, Сифорт? – спросил он.
– Сейчас мы… – Я оглянулся. – Кто-нибудь из вас знает, где мы находимся?
– Километров пятьдесят южнее дома Хоупвелла, – ответил Толливер.
Как он умудрялся одновременно уворачиваться от ракеты и посматривать на компьютерную карту?
– Далековато, – глубокомысленно констатировал я.
– Вам ответили на сигнал помощи, сэр? – спросил Толливер.
– Нет. – Вдруг я заметил, что мои ноги дрожат. Чтобы хоть как-то замаскировать сей позорный факт, я присел под деревом и объявил свое решение:
– Будем ждать. – Не успел я выговорить эти слова, как сообразил, что опять несу чушь. Ведь на мой сигнал не ответили, а значит, скорее всего, его просто не приняли. Ждать бесполезно и глупо. Надо идти. – В каком направлении находится дорога?. – На севере, сэр, – ответил Толливер.
– Далеко?
Толливер как-то странно взглянул на меня, но все-таки вежливо ответил:
– Километров пятьдесят, сэр.
Наконец до меня дошло. Ведь дом Хоупвелла расположен у дороги, а Толливер уже говорил, что мы находимся километрах в пятидесяти к югу.
Пришлось встать. В груди побаливало.
– Если наш сигнал о помощи не принят, нам придется идти пешком, – объявил я и добавил столь же мудро:
– Чем раньше мы выйдем, тем скорее придем.
– Но если сигнал принят, то спасатели нас не найдут, – возразил Толливер.
– Здесь я решаю, гардемарин! – рявкнул я.
– Есть, сэр, – угрюмо ответил Толливер.
– У нас нет ни воды, ни пищи, – заметил Алекс.
То немногое, что у нас было, сгорело в вертолете. Выдержим ли мы двухдневный переход к дому Хоупвелла? Конечно, выдержим.
