За кителем придется вернуться. И не только за ним – я не могу позволить себе купить всю одежду заново. Значит, как это ни прискорбно, придется увидеться с ней. Хорошо, что всего лишь на минуту. Где жить? Можно снять другую квартиру или перебраться в казарму Военно-Космических Сил, туда меня пустят. Расплатившись, я вышел на улицу.
Квартира, куда мне предстояло вернуться за вещами, находилась на западном краю города. Грязный, усталый, я потащился туда пешком, хотя ноги уже болели. Прошла целая вечность, когда я наконец увидел балкон, на котором еще недавно наслаждался идиллией семейной жизни. Помедлив перед дверью, я собрался с духом и вошел.
На диване лежала Анни с заплаканными глазами.
– Никки?
Я не обращал на нее внимания и быстро собирал вещи. Сначала китель, потом бумаги и все остальное. В офицерской форме я почувствовал себя чуть уверенней.
– Прости, Никки. – Она привстала, села. – Я не хотела тебя обидеть.
Так, теперь надо взять кое-что из вещей. Я вошел в спальню, открыл шкаф, швырнул на кровать свою сумку. Анни уже успела сменить постельное белье на чистое, как будто это могло… Хватит! Я заставил себя об этом не думать. Итак: нижнее белье, рубашки, носки. Я быстро сбросил грязную рубашку и надел новую.
В двери спальни остановилась Анни.
– Поговори со мной, Никки, пожалуйста. Вещи сложены. Я застегнул сумку. Анни стояла в двери с явным намерением меня не выпускать.
– Ты должен понять одну вещь, – заговорила она с противным акцентом, уродуя слова, умоляюще ловя мой взгляд. – Я не хотеть тебя обижать. Пойми, мы с Эдди одна банда. Все трахались вперемешку. Еще в Нижнем Нью-Йорке! Мы делать это всегда, даже на кораблях. Я делала не только с Эдди, много было.
Я старался не слышать, не обращать внимания, смотреть только на шкаф. Не забыл ли чего? Что еще мне понадобится в казарме?
– Если не говоришь, слушай. – Она села на кресло у двери, – Я не хочу ты уходить. Оставайся. Ты будешь мне мужем.
– Только до тех пор, пока Церковь не аннулирует наш брак, – сказал я так резко, что она вздрогнула.
– Никки, что для тебя сделать?
– Ничего.
– Но я люблю тебя! – Она заплакала. – Я не хотела, что мы делали!
Отбросив ее от двери пощечиной, я быстро ушел прочь.
К казармам я поехал на электромобиле. Прежде мне там бывать не доводилось, знал только, что они где-то за госпиталем Сентралтауна. После двух-трех поворотов я окончательно запутался и вернулся к госпиталю, чтобы искать дорогу сначала. Здесь я вспомнил, что Алекс двое суток назад выбрался из комы, а я его давно не навещал.
Наконец я нашел казармы. Скучающий на вахте старшина выделил мне комнату. Я бросил на кровать сумку и поспешил в госпиталь.
Осторожно, чтобы не разбудить Алекса, я открыл дверь его больничной палаты, но он, к счастью, не спал и даже не лежал, а сидел у окна в пижаме.
– Привет, Алекс! Как ты себя чувствуешь?
– Сегодня неплохо. – Он смотрел на меня с любопытством. Наверное, ждал новостей.
– Слава Богу! Мы так беспокоились, – Я присел на кровать. – Ты так долго не приходил в сознание…
– Врачи говорят, одиннадцать дней.
– Как твоя голова?
– Нормально, только я пока слаб, как ребенок.
– Ну, это легко поправимо, – улыбнулся я и собрался живописать, как мы с Анни будем его потчевать, но вдруг вспомнил… Улыбка моя померкла. – Ничего, со временем поправишься, – Я смущенно уставился в пол. – Знаешь, я должен тебе кое-что сказать.
– Что? – В его голосе проскользнула тревога, словно он уже знал недобрые вести.
Значит, здесь уже побывала Анни? Или Эдди?
– Понимаешь, Алекс, нехорошо все складывается. – С чего начать? Я тоскливо посмотрел в окно. – Плантаторы очень недовольны. Я не смог передать адмиралу их жалобы. А насчет моей личной жизни…
