Он прижимает меня к себе и не дает помочь Линю.
— Я должна ему помочь! Он помог мне! — кричу я. Меня едва не бьет истерика.
— Нет. Не могу! Я не могу тебе дать совершить эту глупость! — перечит мне Роб.
Я смотрю на Линя. Ему необходима помощь.
— Твой отец и тетка ждут тебя. Пойми же ты, что они пришли за тобой! Надя, пойми же!!! — тормошит он меня.
— Помоги ему, молю тебя, Роб. Помоги ему! — плачу я, едва видя лицо парня.
— Хорошо, — выдавливает из себя он. — только ты оставайся здесь. Я мигом!
Я киваю. Роб спешит на помощь Линю.
Он дерется ничуть не хуже. Помощь действенна. Они отбиваются от настырного военного.
Уже на обратном пути Линь что-то выхватывает из нагрудного кармана военного; тот лежит в беспамятстве. Роб поторапливает Линя. У нас с каждой секундой тает шанс уйти незамеченными.
Они оказываются рядом со мной.
— Быстрее! Нас ждет твой отец, — хватает меня за локоть Роб. Линь хмурится, видя это. Ему это не нравится.
— Идем же! — отворачивается он.
Мы уходим. Ограждение больницы кажется бесконечным, но нам наконец-то удается достигнуть ворот. Они пусты.
— Почему здесь нет охраны, если они пришли за мной? Они знают, кто я?! — требую я ответа от Роба. Он молча следует по выбранному пути. Не отвлекается на такую ерунду, как я и мои восклицания.
— Она задала тебе вопрос, парень!
— Не твое дело! Она могла погибнуть, если бы кинулась помогать тебе.
— С чего такое заключение? Я видел эту девушку в борьбе: у нее силы, которых нет у простых людей!
— Именно! Сила, которая не должна быть у человека. А Надя наполовину человек, черт возьми!!! — злится Роб. Я не могу понять его причину, но она есть, раз он едва сдерживает себя, чтобы не накинуться на Линя. Только, я и Линь ее не знаем. — И если бы, она не сбежала из палаты и дождалась нас, то и сама бы сейчас знала это.
— Да что я должна знать?! — мне больно: локоть уже покраснел, так сильно впиваются пальцы Роба.
— Что, твоя сила тоже требует плату! — кричит на меня Роб. — Силы даны от хладных, а плата берется от человека. Разницу видишь?
— Нет… — смотрю я вовсе глаза на Робина.
— Человек слабее хладного… и в этом твоя слабость. Сила хладных убивает тебя! — ему больно говорить об этом, но он произносит все те слова, что должен. — А военных нет потому, что они не думают о том, что ты сможешь сбежать из здания. Наивные… думают, что у хладной нет друзей и поддержки!
— Спасибо, — киваю я.
— Пожалуйста! — слабая улыбка трогает губы Роба. Линь вмешивается своим кашлем и разрушает весь момент. — Идемте, хватит разговоров. Тебе все лучше объяснит тот человек, ради которого мы здесь.
— Кто он?
— Увидишь!
Мы уходим с территории больницы.
— Куда теперь? — оглядываюсь я. Мы стоим посреди улицы, что заполнена людьми. Они все спешат по своим делам и не обращают внимания на трех людей, что замерли на минуту.
— Твой отец ждет тебя вон в тех блоках! — незаметно указывает мне Робин на торговые ряды.
— Идем!
Он кивает и мы все втроем пробираемся сквозь толпу.
Здесь небольшой торговый ряд. Первое гетто организовывает производственный процесс, но не реализацию готовой продукции.
В этом мире все давно распределено по блокам, чтобы люди не сталкивались интересами других. Но мы сталкиваемся и видим, что в любом из семи районов царит разделение по признакам возвеличивания, отбраковки худших от лучших и избавления от них, чтобы не было проблем. Не все так безоблачно как пытается показать правительство семи. Мэры скрывают то, что было известно до мировой войны, что стерла с лица земли добрую половину земли. Но оно от этого никуда не исчезло: зависть, злоба и предательство витает в воздухе. Он пропитан им, просто люди привыкли его не замечать и думать, что все так и нужно.
Теперь, я начинаю понимать, что круг семи сделал главным врагом хладных, для того, чтобы отвести взоры от истинных паразитов на теле общества — от них самих. Они просто мимикрировали под обстановку: стали защитниками и миротворцами.
— Быстрее, — подталкивает нас с Линем, Робин. Он прикрывает нам тыл и вырывает меня из раздумий. — надо спешить.
— Не толкайся!
— Заткнись!
