Я с горечью ответил:
— Вакс и Алекс сажают корабль и остаются в живых. А мне, старшему гардемарину, это не удалось.
— Все у тебя получится, — успокаивала она меня. — Надо только еще немножко поучиться.
Я не сказал ей, как лейтенант Казенс будет муштровать меня, чтобы подготовить к следующей тренировке. Хорошо, если под конец я не забуду, как надо одеваться. Эта мысль вызвала отвращение, и я содрогнулся, словно от боли. Вообше-то я не паникер, а к некоторым вещам отношусь по-философски. Иначе мне не удалось бы окончить Академию. Но отвечать за жизнь других людей выше моих сил. С этим мне никогда не справиться.
С угрюмым видом я перебрался с пола на стул:
— Извини, что докучаю тебе своими проблемами, Аманда.
— Ну, Ники, не валяй дурака. Мы ведь друзья. — Да, друзья. А мне хотелось бы большего. Но она равнодушна ко мне. Может быть, из-за этой разницы в возрасте? Ведь я моложе ее на целых три года! — Не понимаю, зачем мучить гардемаринов подобными тренировками? Для этого существует пилот.
— За корабль в ответе командир, — принялся я терпеливо объяснять. — Всегда. Пилот Хейнц, как и главный инженер, и доктор, не строевой офицер.
— Как это понимать?
— Они не занимают командных должностей. Если заболеет командир, командование кораблем примет на себя первый лейтенант, лейтенанта может заменить миссис Дагалоу, а ее — лейтенант Мальстрем.
— Но причаливать корабль все равно будет пилот. Не могут же заболеть или умереть все сразу.
— Пилот не будет нести полной ответственности. Это не его корабль.
— Все равно глупо ожидать, что мальчишки, которые еще вчера были кадетами Академии, знают, как надо летать на корабле.
— Как надо управлять кораблем.
— Не все ли равно? Ты знаешь, что я имею в виду.
Я постарался объяснить:
— Аманда, мы должны научиться исполнять обязанности лейтенанта и командира. Поэтому без тренировок не обойтись.
— И все-таки это глупо, — упрямо повторила Аманда. — И жестоко.
Я не стал возражать.
— Сделай потише, Алекс. — Я собирался спать. Весь день мне не везло, и сейчас я был зол.
— Виноват, мистер Сифорт, — Алекс быстро убавил звук своего головида.
Алекс был всего на год моложе меня. Стройный, гибкий, с хорошим характером, компетентный — он обладал всем, чего мне так не хватало. Вот только музыку он любил современную, квакающую. А мне больше нравились композиторы-классики, такие как Леннон, Джэксон и Бидербек.
Я пожалел, что вел себя грубо, но в то же время возблагодарил Бога за то, что старший и могу приказывать. Необязательно, конечно, быть старшим, можно и без этого справиться, но так гораздо удобнее. В качестве старшего я ложился спать, когда хотел, завтракал и обедал в первую очередь. Предполагалось, что я контролирую подчиненных, находившихся в одном со мной кубрике. Впрочем, я понимал, что мой авторитет, мягко выражаясь, не очень высок.
На судне Военно-Космического Флота гардемаринов не подбирали по совместимости. Были это новички, только что окончившие Академию, или люди, уже прослужившие несколько лет, предполагалось, что жить и работать они будут без особых конфликтов. По корабельному уставу поддерживать дисциплину в кубрике входило в обязанности старшего гардемарина, но по традиции за остальными сохранялось право неповиновения. И тогда двое могли одолеть одного. Столкновения в этой ситуации были неизбежны и требовали разрешения, поэтому офицеры смотрели сквозь пальцы на царапины, подбитый глаз или синяки у гардемарина.
Между мной и Ваксом Хольцером установилось молчаливое согласие: друг друга мы не трогали, в то время как других гардемаринов он буквально терроризировал. Однако я не демонстрировал ему свое превосходство как старший по званию, потому что знал, что получу отпор. Я даже игнорировал, хотя и с трудом, его привычку называть меня фамильярно «Ники». В остальном же мы избегали любых экспериментов на выживаемость.
Вакс зашевелился, открыл один глаз и посмотрел на Алекса. Я надеялся, что все обойдется, но он буркнул:
— Ты жопа.
Алекс промолчал.
— Ты слышал, что я сказал?
— Слышал. — Алекс понимал, что тягаться с Ваксом ему не под силу.
