– Так точно, сэр. Не знаю, правда, остались ли они на борту.
Проклиная все на свете, я пошел по коридору первого уровня. Офицерские каюты пустовали, даже вещей не осталось. В гардемаринской тоже никого не было, стояли лишь аккуратно заправленные койки и встроенные в стены столики.
Ближе к лестнице, в пассажирской части коридора, у одной из кают стояла пожилая женщина. Она опиралась на трость.
– Это правда, что вы почините корабль и мы продолжим полет? – обратилась она ко мне.
– Я сделаю все от меня зависящее, мадам. – В глубине каюты через распахнутую дверь я заметил старика, очевидно, ее мужа. Он сидел на кровати, уставившись в одну точку. – Что заставило вас отправиться в такой дальний полет, мадам?
– На планете Надежда живет мой брат, Мартин Чесли, и мы с мужем решили переселиться туда. С каждой оказией он посылал нам письма с приглашениями. Судя по его описаниям, эта колония просто великолепна. Дети наши давно выросли, вот мы с мистером Ривсом и решили…
– Понимаю. – Я извинился и быстро ушел.
На втором уровне каюты тоже пустовали. У шлюза мне встретились часовые. Я больше не заглядывал в каюты – скоро выяснится, сколько пассажиров у меня на борту, – спустился на третий уровень и направился к инженерному отделению.
На мой стук никто не ответил, я толкнул дверь и вошел. В первом отсеке никого не оказалось, тогда я прошел в следующий, где находился центр управления сверхсветовым двигателем. Там за металлическим столом сидел грязный, растрепанный человек и пил из огромной глиняной чашки кофе.
– Вы главный инженер?
– Был, – ответил он и как безумный расхохотался. – А вы кто?
Бред какой-то! Он что, не видит моей униформы?
– Я ваш новый командир. Смирно!
– К чему теперь эти формальности, – пожал он плечами, не трогаясь с места, и снова склонился над чашкой. Но не успел он сделать глоток, как я заорал:
– Встать!
Он медленно поднялся, едва удержавшись на ногах. Я взял его чашку, понюхал.
– Ликер! – возопил я, срываясь на визг. – Спиртное на борту корабля?! Как ты посмел!
Он нагло ухмыльнулся. Терпение мое кончилось, и я швырнул негодяя к стене.
– Посмотри на себя! Офицер! – Я стал хлестать его по физиономии. – Нажрался как свинья!
Инженер тщетно пытался защититься. Надавав ему пощечин, я осмотрелся, заметил в углу стола графин и сбросил его вместе с чашкой на пол.
– Что вы наделали? – запричитал инженер. – Люди выращивали зерно и фрукты, приготовили напиток! Надо уважать чужой труд!
Я снова стал хлестать его по щекам.
– Не нравится, что я напился? – мычал он. – А что тут еще делать? Вы посмотрите, что там творится. – Он ткнул большим пальцем в сторону шахты двигателя. – Посмотрите! Вместо того чтобы бить невинных людей.
Я отшвырнул его и бросил взгляд на монитор с изображением поврежденной части корабля.
Правый борт в том месте, где в трех метрах от обшивки корпуса располагалась шахта двигателя, был насквозь проплавлен и кое-как заделан металлической заплатой. То же произошло и с шахтой двигателя. Даже мне было известно, что сложный сплав, из которого изготовлена шахта, невозможно произвести на борту корабля. Короче говоря, отремонтировать ее было невозможно.
Инженер тем временем причитал над разбитой чашкой.
– А что со сверхсветовым двигателем? – спросил я.
– Сам двигатель в полном порядке, но не вздумайте его включать. Иначе…
Я оставил инженера оплакивать драгоценный сосуд с пролитой выпивкой и продолжил осмотр. Дверь во вторую матросскую каюту была приоткрыта. Я заглянул. Никого. Миновав спортзал для рядового состава, я подошел к первой каюте с двумя часовыми у входа.
– Стой! Кто такой?! – строго спросил один из них, наставив на меня пистолет.
– Николас Сифорт, капитан третьего ранга ВКС ООН, командир корабля! – ответил я по всей форме.
– Мы действуем по приказу адмирала, сэр. Нам велено никого не впускать и не выпускать до тех пор, пока нас не перевезут на борт «Порции», сэр. – Матрос явно нервничал, что, впрочем, неудивительно, учитывая вздорность приказа адмирала.
– Кто в каюте?
– Экипаж, сэр. Частично с «Дерзкого», частично с «Порции».
– Сколько всего?
– Не знаю, сэр. Думаю, человек пятнадцать.
