Все невероятно, бессмысленно, лишено всякой мотивации.
— Я хочу сказать, — продолжал Хенч, — что никакой выгоды от нас ему не было, он зря старался, мы — люди маленькие. Вот как все было… Клара не покидала меня, поддерживала все время, пока я сидел в тюрьме, а через неделю после того, как я вышел, умерла.
Когда она умирала, ей казалось, что Пенджли все еще их преследует. Ей постоянно мерещилось лицо Пенджли и его голос. В бреду она выкрикивала его имя, дрожа всем телом, — так велик был ужас, который он ей внушал.
После ее смерти Хенч только и мечтал о дне, когда он встретится с Пенджли. Несчастный вдовец жил тихо, как скромный обыватель. Ему удалось найти работу у людей, которые поверили ему, и с тех пор он постоянно упрочивал свое положение, смиряясь с неизбывным чувством тоски и одиночества (его ребенок умер, когда он был в тюрьме). Но в нем зрела мысль, что когда-нибудь он встретит Пенджли и выскажет ему все в лицо. Шли годы, ничего не было слышно ни о Пенджли, ни о Буллере, а с Осмундом они столкнулись случайно в Истбурне. И вдруг от Осмунда приходит весточка, в которой тот просит Хенча о встрече. И вот сейчас, с моих слов, ему наконец становится ясно, зачем он Осмунду понадобился.
Сидя напротив Хенча за маленьким обшарпанным столиком, я ощущал, как доля той ненависти, которую он испытывал к Пенджли, передалась и мне. В моих глазах Пенджли всегда был презренным негодяем, но теперь у меня было такое чувство, что он предал и меня и что я тоже все эти годы только и ждал случая отплатить ему.
Преисполнившись состраданием к Хенчу, я начал понимать, что происходило у него на душе. В нем шла борьба между данной ему от природы сентиментальной любовью к своим двуногим собратьям и ненавистью. Он так хотел, чтобы его любили, и сам хотел любить, но эта жгучая ненависть не оставляла его, пожирала душу, ворочалась в сердце, как проникший туда неукротимый зверь, которому там тесно.
— Хорошо, я пойду, — сказал Хенч, глядя поверх меня в пространство. — Хотелось бы опять увидеть Осмунда, и Пенджли тоже.
Я поднялся, чтобы рассчитаться с официанткой. В тот момент я уже знал, что бесповоротно втянут в это дело и назад пути нет. У меня, как от быстрого бега, перехватило дыхание.
Да, сомнений не было. Я окончательно увяз, увяз, что называется, по самые уши.
Глава 5
Пенджли «на земли»
Уже на улице, когда мы проходили мимо Деда Мороза, я ощутил, как заметно похолодало за последние полчаса.
Снег шел с тихим упрямством, зарядив надолго. Он щекотал лицо голубиными крыльями и нежно касался рук, точно даруя ласку, одному мне предназначенную.
Подмораживало, и все многоцветие площади и сооружений вокруг нее обозначилось резче. Рекламные огни за пеленой падающего снега плясали еще лихорадочнее. Края тротуаров и карнизы домов окаймлял тонким слоем белый пушок. В сумеречном свете окраска домов и поверхностей крыш приобрела бархатную глубину. Час, когда пещеры, распахнувшись, выпускают на волю своих обитателей, давно прошел, и теперь арена кишела существами, которые в предвкушении ночных сражений замерли в боевых стойках. Их ожидали поединки, и причем самые что ни на есть разнообразные: дуэли между мужчинами и женщинами, стычки женщин с соперницами; драки собак с крысами, битвы слонов с пауками, схватки удавов с носорогами. Можно было наблюдать, как они дружно направляются к специально отведенным для этих целей площадкам. А вокруг уже все примолкло, готовое к созерцанию предстоящего боя.
И я… я тоже должен был предстать во всеоружии перед лицом врага, вершившего моей судьбой. Однако в те минуты у меня была совсем иная забота, казавшаяся мне чрезвычайно важной, — я хотел оградить Хенча от беды. Я видел, что нервы у него на пределе, и понимал, что разговор с Пенджли, после того как Хенч столько раз заранее готовился к нему и остро его переживал, может кончиться разгулом неуправляемых эмоций в духе дешевой мелодрамы. И между прочим, мои опасения вскоре отчасти подтвердились.
Мы проходили мимо ресторана «Омнибус». Вдруг из его дверей появились трое молодых, празднично одетых людей. Они куда-то спешили, оживленно, громко разговаривали, смеялись. Судя по всему, для них это была прелюдия к развеселой вечеринке и они уже настроились на соответствующий лад.
