Вирт нехотя взмахнул рукой в приветствии, не в силах отрешиться от мучительных размышлений. Он ссутулился еще больше, плотнее запахивая капюшон комбинезона в тщетной попытке защитить онемевшее от мороза лицо, и зашагал к ближайшей палатке, преодолевая порывы завывающего ветра.
Свирепые шквалы отчаянно хлестали струйку черного дыма, вьющуюся из трубы, торчащей над крышей палатки. Плиту уже растопили, и, вне всякого сомнения, его ожидал сытный завтрак.
Вирт подумал, что трое его коллег-эсэсовцев уже наверняка проснулись. Они всегда вставали рано, а сегодня им и вовсе предстоял день, когда ледяная принцесса должна была восстать из своей могилы, отчего они с удвоенным нетерпением ожидали рассвета.
Изначально здесь находились два его товарища по СС – первый лейтенант Отто Ран и генерал Рихард Дарре. Затем совершенно неожиданно и безо всякого предупреждения на самолете, оснащенном полозьями, прилетел генерал СС Ганс Каммлер, намереваясь присутствовать на финальной стадии этой грандиозной операции.
Предположительно всей экспедицией руководил генерал Дарре, но все прекрасно понимали, что реальная власть находится в руках генерала Каммлера. Он был человеком Гитлера. Имел влияние на Фюрера. И, честно говоря, Вирта привела в восторг мысль о том, что генерал станет свидетелем его величайшего триумфа.
Тогда, сорок восемь часов назад, перспективы казались совершенно радужными. Их ожидало идеальное завершение невероятно амбициозного предприятия. Но сегодня утром… У Вирта абсолютно не было настроения наслаждаться рассветом, завтраком или обществом своих братьев-эсэсовцев.
«Что я вообще тут делаю?» – задавался он вопросом. Вирт позиционировал себя как ученый, посвятивший свою жизнь изучению древних культур и религий. Именно это изначально и привлекло к нему внимание Гиммлера и Гитлера. Фюрер лично присвоил ему номер члена нацистской партии – поистине редкая честь.
В 1936 году Вирт основал организацию «Дойче Аненербе», название которой в переводе означало «Наследие германских предков». Перед ней стояла задача доказать, что некогда миром правила мифическая северная раса арийцев. Легенды утверждали, будто на севере когда-то находилась скованная морозами земля – Гиперборея, само местоположение которой намекало на Полярный круг и которую населяли светловолосые голубоглазые люди.
Последовали экспедиции в Финляндию, Швецию и в Арктику, во время которых не удалось совершить ни одного великого или потрясающего открытия. Затем группе солдат поручили установить метеорологическую станцию в Гренландии, где до них и дошли удивительные слухи о теле древней женщины, погребенной в толще гренландских льдов.
Так и родилась идея нынешней судьбоносной экспедиции.
В общем, Вирт был археологом-энтузиастом и конъюнктурщиком, но уж точно никак не убежденным нацистом. Однако должность президента «Дойче Аненербе» обязывала его якшаться с самыми темными фанатиками гитлеровского режима, двое из которых в настоящий момент находились перед ним вот в этой самой палатке.
Вирт знал: все это не сулит ему ничего хорошего. Слишком много было обещано – в том числе и непосредственно Фюреру. На его экспедицию возлагался чересчур большой груз неоправданных ожиданий, завышенных надежд и амбиций.
Но Вирт уже увидел ее лицо. У этой ледяной дамы были черты настоящего чудовища.
Вирт пригнулся и сунул голову в двойные складки толстого брезента. Один слой не впускал внутрь убийственный холод и взметаемый ветром снег, а второй удерживал внутри тепло, выделяемое живыми человеческими телами и ревущей печкой.
В нос ему ударил аромат свежезаваренного кофе. На него выжидающе смотрели три пары глаз.
– Мой дорогой Вирт, что за тоскливое лицо? – насмешливо поинтересовался генерал Каммлер. – Сегодня у нас великий день!
– Ты, случайно, не уронил ли нашу прелестную фрау на дно расселины? – сухо усмехнулся Отто Ран. – Или, может, попытался разбудить ее поцелуем, но за все твои старания она вознаградила тебя оплеухой?
Ран и Каммлер расхохотались.
Генерал, убежденный эсэсовец, и несколько женственный палеонтолог, похоже, на удивление хорошо поладили. Вирт находил эту дружбу лишенной смысла, как и очень многое в Третьем Рейхе. Что касается третьей фигуры – генерала СС Рихарда Вальтера Дарре, – то он лишь нахмурился, глядя в свою кружку с кофе. Темные глаза под насупленными бровями горели мрачным огнем, а тонкие губы были привычно сжаты в прямую линию.
