Над квадратом раскопа - страница 22

Шрифт
Интервал

стр.

Разговор этот на тоне, на краю синего моря и разгорающейся с каждым днем тундры снова бросил меня через тысячелетия назад, дав почувствовать трепет и радостное нетерпение первобытных охотников, которым уже слышался трубный зов леса. Там начинался гон оленей, схватывались быки в драках за важенок, а здесь съехавшиеся на осенний праздник семейства приносили жертвы духам лесов и вод, чтобы зима прошла благополучно, чтобы не случилось голода, не пал гололед, чтобы росомахи и волки не часто «ломали» оленей.

Старый помор, с которым я подружился и в доме которого останавливался во время своих приездов на Терский берег, рассказывал, что в молодости, еще в начале века, ему случилось однажды попасть на такой осенний праздник «имания оленей», — не на тот, что был всем доступен, а на тайный, куда допуск посторонним был закрыт и о существовании которого знали даже не все этнографы, изучавшие быт лопарей. Попал он туда лишь потому, что мальчишкой работал пастухом у одного из самых богатых оленеводов-ижемцев, первым в этих краях начавшего собирать и пасти тысячные стада оленей.

В тот день они с хозяином выехали рано, на одной запряжке, и долго пробирались между холмов и озер к небольшой, хорошо укрытой от посторонних глаз долине.

Здесь их ждали. На ровной сухой площадке у подножия холмов стояло с десяток чумов — сюда съехались пятнадцать саамских семей, чьи стада паслись по соседству.

Гон у оленей был в самом разгаре. Нагулявшие за лето вес, набравшие силу, самцы-хирвасы с уже окостеневшим кустом ветвистых рогов на голове вступали в ожесточенные схватки за важенок. Каждый пытался оторвать от общего стада «лоскут» побольше, сбивая в него олених и отталкивая, оттесняя соперников. А в это время владельцы оленей пили привезенную оленеводом водку, стреляли в цель, боролись и веселились.

На следующее утро все встали до солнца. Мужчины надели на себя не обычную одежду, а только «печок» — специфическое саамское одеяние, сшитое из оленьих шкур с капюшоном, широкое снизу, которое надевается через голову, и «липты» — кожаные чулки мехом внутрь, сшитые из кожи с ног оленя. Взрослые женщины, одетые точно так же, стояли поодаль. Это были «важенки». Как только над холмами поднялось солнце, мужчины с оленьими рогами в руках начали танец и запели песню. Время от времени одна из женщин, приплясывая, вступала в круг. Тогда мужчины, выставив рога и действуя ими так же, как действуют во время драки хирвасы, вступали друг с другом в бой за важенку. По словам моего знакомого, борьба была нешуточная, и победа демонстрировалась вполне натуралистично, повторяя действия оленей во время гона…

Достоверность рассказа подтверждало то удивление и неодобрение виденного, которое старый рыбак сохранил и через шесть десятков лет. Это же объясняло, почему ни у Н. Харузина, изучавшего быт, предания и культуру лопарей в конце прошлого века, ни у В. В. Чернолусского, изучившего цикл кочевой жизни саамов в течение года, я ни слова не нашел о подобных обрядах.

Это была не забава. Это было, что называется, святая святых, магическое действо, призванное обеспечить не только плодородие оленей, но здоровье и плодородие самих саамов, «оленных людей».

В рассказе об осеннем празднестве оленеводов передо мною возникла картина первобытной магии, сохранившейся с незапамятных времен, вынесенной под осеннее северное солнце из глубин безмолвных палеолитических пещер Западной Европы. Там, глубоко под землей, европейские археологи обнаружили подземные святилища, где совершались магические обряды, а в них — изображения бизонов, северных оленей, диких лошадей. И рядом — изображения замаскированных танцоров, людей-оленей. Можно представить, как в свете дымных факелов жрецов каменного века взрослые члены рода, перевоплотившись с помощью краски, шкур и масок в животных, от обилия которых зависело благополучие и сама жизнь племени, подражали их действиям во время осеннего гона, чтобы обеспечить их размножение, обилие стад и удачную охоту. Палеолитические охотники точно так же, как саамы, кочевали по всей Европе за стадами оленей. Открытые солнцу и ветрам стойбища возле рек на европейских равнинах наполнялись жизнью только в летнее время, как то происходило на Сунгире и на других палеолитических стоянках наших мест, где не были обнаружены следы утепленных жилищ. Вывод этот подтверждают найденные на них кости молодых телят, отсутствие сброшенных рогов, что у важенок происходит в мае — июне, после рождения потомства, а у самцов — в ноябре — декабре, после завершения гона. На летних стойбищах встречаются и кости перелетных птиц и их птенцов, которых нет на зимних местах поселений.


стр.

Похожие книги