Появлялись захватчики на нашем черноморском берегу и после Октября. Но теперь уж и подавно они не могли здесь удержаться.
Таковы наши атлантические моря. Сам Атлантический океан от нас не близок, но он глубоко проникает в расчлененный материк Европы, и его моря на протяжении трех тысяч километров граничат с Советской страной. Богатейшие наши земли прилегают к ним, круглый год открыта нам дорога в Атлантику.
Все это хорошо. Но худо, что Черное и Балтийское моря похожи на двор с узкими воротами, — в любой момент и Босфор и датские проливы могут быть недругами заперты снаружи, как это не раз уже бывало. Проливы ограничивают для нас значение атлантических морей.
Вот почему так важна для нашей Родины роль незамерзающего Мурманска на Баренцовом море.
* * *
Баренцово море со своим заливом — Белым морем, Карское море, море Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское — цепочкой этих морей к нам примыкает Северный Ледовитый океан. Советскому Союзу принадлежит более половины его побережья. Сам он разлегся за пунктиром островов вокруг полюса. А эти его окраинные моря выплеснулись на материковую отмель, залили часть суши.
За последние тысячелетия берег здесь незаметно, но постоянно меняется — приподнимется земля, и океан отпрянет; опустится земля, и океан снова наступит. Отпрянет — и оставит сухой плавник на холмах среди тундры, чтобы потом путник ломал себе голову, кто это закинул стволы деревьев так высоко. Наступит — и уйдут под воду русла в низовьях рек, обозначаясь ложбинами морского дна при промерах.
Но как бы черта сибирского берега ни колебалась — она вся остается на пологой материковой отмели, которая уже дальше на севере, кое-где в тысяче километров от берега, крутой ступенью вдруг обрывается в пучины океана. Поэтому наши северные моря неглубоки. Из-за близости грунта море Лаптевых при сильном волнении взмучивается. Льдины-стамухи сидят на мели.
В Черном море зимой лишь северные заливы могут подернуться льдом, но и малому судну обычно ничего не стоит взломать эту корку. А в северных морях лед никогда не растаивает. Лишь в разгар скупого полярного лета кромка льда отступит от земли, и корабли Северного морского пути, встречая пловучие льдины, раскалывая ледяные поля, пойдут вдоль сибирского берега. Через три месяца снова все будет заковано в лед, и ледяной панцырь достигнет к маю толщины в два метра. Только в середине морей ударами ветра и волнением он будет взламываться, нагромождать торосы и в полыньях обнажать чистую воду, охлажденную почти на два градуса ниже нуля.
Но жизнь есть и тут, в арктических морях. Цепляясь бивнями, как багром, вылезает на льдину жирный морж. Оставляя косолапые следы на снежном насте, слоняется между торосами белый медведь, спугивает в воду тюленей. Белогрудые кайры, тучей поднявшись с птичьего базара, схватились с орланом — на уступах скал, как ванька-встанька, еще вращаются, не скатываясь, их остроконечные яйца, задетые при взлете, а в воздухе порхают выщипанные пушинки.
Опустись мы под лед в глубины моря — и там, в зеленоватой тьме, за сплетением полупрозрачных водорослей, тоже встретим живые существа: хищная зубатка таращит свои злые глаза, розовый моллюск, лежа на дне, то раскрывает, то закрывает раковину, цветная актиния, похожая на астру, своими лепестками захватывает рыбку. И в морях Арктики есть жизнь, по-своему богатая.
Но в студеной воде, долго прикрытой ледяным щитом от солнечного света, сравнительно плохо с первопищей — с растительным планктоном. А из-за первой ступеньки страдает и вся лестница океанской жизни.
Этого не скажешь о Баренцовом море, самом большом и самом глубоком из наших арктических морей.
Синей струей течет Гольфстрим через всю Атлантику, из Мексиканского залива к Шпицбергену. Поток в десять тысяч Волг несет с собой в Арктику тепло тропического солнца. За Шпицбергеном он вливает это тепло в Северный Ледовитый океан. Теплая, но соленая и потому тяжелая вода Гольфстрима уходит вниз и, остывая, продолжает тихо и незримо двигаться глубоко под ледяным покровом к полюсу и дальше.
Но еще перед Шпицбергеном ветвь атлантических вод отщепляется вправо от главного потока и Нордкапским течением заворачивает в Баренцево море. Там этот отпрыск Гольфстрима медленно крутится, погружаясь и отдавая тепло. Вот почему вся южная часть Баренцова моря остается в суровую зиму свободной от льда. Эта незамерзающая часть наших арктических вод равна по площади всему Черному морю.
