А тут возникла и еще одна проблема. В начале июня должны были наступить критические дни, но не наступили. Она подождала два дня, не понимая, что могло случиться. Ведь Павел всегда предохранялся. Думать о плохом не хотелось, но она всё-таки пошла в аптеку и купила тест на беременность.
Вечером округлившимися от ужаса глазами смотрела на узкую полоску бумаги с четко видимыми полосками. Она беременна! Присев на край ванны, низко опустила голову, превозмогая тошноту. Руки мелко подрагивали, по спине катились холодные капельки пота. Этого не может быть, не должно быть! Ей нельзя быть беременной без мужа, она же дочь директора школы! Боже, как же она подвела родителей! Если она появится дома в таком положении, сколько будет разговоров, как ее начнут презирать сельские сплетницы! В их селе такого еще ни разу не было, и начинать подобную неприятную статистику она категорически не хотела.
Но что она так волнуется? Не она одна ведь сотворила этого ребенка, без Павла у нее ничего б не получилось. И вообще в этом деле девяносто процентов вины на нем, она же ни разу его в постель не тянула!
Прерывая лихорадочно прыгающие мысли, решила немедленно ему обо всем рассказать. Но вот как? Неужели караулить его у корпуса физиков, подвергая себя возможным насмешкам? Ее будто окатили холодной водой. Нет уж, лучше подождать. Он непременно придет.
В это время Павел с трудом отбивался от дружков, насмешливо выпытывающих, когда же свадьба:
– Что, попался, друг? Семью создаешь, ячейку общества? – тон у Игоря был такой язвительный, что Павел взвился.
– Да не родилась еще девица, что меня в это ярмо затащит! С чего ты выдумал какую-то свадьбу?
Игорь не отставал.
– Да все видят, как ты перед этой Жанной расстилаешься, ножки ей моешь. Что, нашла коса на камень? Оженит она тебя, не сумлевайся, голубчик!
Павел негодовал всё больше и больше, неистово опровергая их насмешливые пожелания долгого семейного счастья. Но парни все его доводы выворачивали наизнанку, заставляя беситься от злости. Когда он наконец поехал домой, просто кипел от ярости. Но, плотно поев и успокоившись, вдруг понял, почему так неадекватно отреагировал на обычные в общем-то подначки: они падали очень близко к цели.
Решив всё как следует обдумать, принялся мерить комнату широкими шагами. Комната для размышлений оказалась мала, и он, накинув куртку, вышел на улицу и пошел по аллее среди старых корявых лип, старательно обходя встречающиеся по дороге лужи.
Итак, что мы имеем? Запавшую в душу девушку, окончание универа, и ярко выраженное желание оставаться холостяком еще nn-ное время. Теоретически, только теоретически! – он семью содержать, конечно, может. Но жениться он не будет в любом случае, даже на Жанне. Она девчонка, конечно, хорошая, с ней приятно и в постели и вне ее, но вот он-то себя дозревшим до женитьбы не чувствует. Возможно, и никогда не почувствует. Зачем ограничивать себя одной, пусть и даже очень вкусной, ягодкой, когда вокруг целые кусты?
Но куда деть это непрекращающееся вожделение, причем нарастающее раз от разу? Ведь за то время, что они с Жанной были вместе, он на других девчонок даже смотреть не мог. Чем это вызвано? Может, тем, что ему приходилось сдерживаться целую неделю, до выходных? И отрываться только три ночи, или вернее, двое с половиной суток?
Вспомнив, как он мучился, когда Жанна, невзирая на его уговоры, раз в месяц с железобетонной настойчивостью уезжала домой на выходные, Павел вновь сжал кулаки и заскрипел зубами. А что он будет делать, когда наступят летние каникулы? Переживет ли он целых два месяца без нее? А если его заберут в армию, как он переживет целых два года?
Голова шла кругом. Но в конце концов он всё же решил, что похоть, даже самая сильная, рано или поздно прекратится. В любовь он не верил, да и не хотел верить, считая ее своего рода уязвимостью, совершенно ему не нужной. После неприятных размышлений решил оставить всё как есть, с удовольствием думая о том, что уже завтра после экзамена рванет к ней и сбросит это раздирающее и душу и внутренности напряжение.
Едва сдав экзамен, понесся к ней, проигнорировав приглашение парней оторваться после напряга в пивной. Вслед ему понесся полупрезрительный свист, но ему на это было глубоко наплевать.
