– Вот как… А вы, товарищ, с какого года в партии? – не мог не заинтересоваться вождь.
– С тринадцатого. Мой старший брат меня привёл к борьбе. Он в вашем кружке занимался, а до того в воскресной школе у вашей супруги учился…
Результатом встречи обуховцев с председателем Совета Народных Комиссаров стало то, что в распоряжение коммунаров выделили 200 палаток, походную хлебопекарню и пульмановские вагоны первого класса для путешествия по железной дороге. В записке написанной Лениным народному комиссару земледелия и председателю Петросовета указывалось всячески содействовать коммунарам. Ну, а Василий Грибунин в глазах сотоварищей после той встречи стал чем-то вроде лица наделенного особым доверием самого вождя мирового пролетариата. И хоть председателем официально оставался Гуренко, но на первые роли вновь вышел Василий.
Мероприятия по подготовке к отправке было организовано с размахом, освещалось в советской печати. Подчёркивалось, что рабочие поедут именно в пульмановских вагонах, в которых до революции только буржуи ездили. На платформы грузили хлебопекарню, полевые кухни, на складе бывшего императорского фарфорового завода реквизировали и привезли в ящиках посуду. Лидии сразу же нашлась штатная должность. Она в 14-м году окончила курсы сестер милосердия и даже недолго проработала в военном госпитале. И хоть она давно уже никого не лечила, да и немногое умела по медицинской части, тем не менее, возглавила медчасть комунны. Она же приняла участие в конфискации в частных аптеках лекарств и медицинских инструментов. В день погрузки с завода пришли четверо рабочих и под руководством Василия с предосторожностями погрузили пианино. Без него Лидия отказывалась ехать, ибо на новом месте хотела осуществить свою мечту гимназических лет – стать влиятельной дамой, а пианино в ее мечтах играло роль необходимого атрибута, подчёркивало ее статус. Сыграло свою роль и то, что Василий знал о том, как Ленин с собой в сибирскую ссылку также через всю Россию повёз пианино, и там в глуши они с женой и тещей могли наслаждаться музыкой. А Ленина Василий боготворил, особенно сейчас, после той памятной встречи.
Грузились днём при стечении народа под вспышки фотокамер. А ночью, в крытые вагоны, выставив посты, в тайне грузили оружие, сто винтовок, пулемёт и боеприпасы. Знали, что нетвёрдо ещё стоит советская власть в отдалённых областях и губерниях. Также в тайне привезли опечатанный денежный ящик, со средствами, что были выделены СНК и пожертвованы в общую кассу членами Общества и другими обуховскими рабочими. Выезд приурочивали, дабы доехать до Алтая к началу посевной, чтобы уже этой осенью отправить в Петроград первый эшелон с хлебом…
Выполнить задачу поставленную вождём, расшибиться в лепешку, но выполнить – иного не мыслил Василий Грибунин. По делам Коммуны он несколько раз за короткое время бывал в Смольном, согласовывая различные вопросы. Проходя по длинным коридорам бывшего Института благородных девиц, он не переставал удивляться, сколько в «штабе революции» осело нерусских людей. Особенно бросались в глаза своей внешностью евреи и армяшки (так чохом именовали в Питере всех кавказцев). Ему даже показалось, в какой кабинет не зайди, везде они присутствуют. Василия это злило, но в то же время наводило на мысль, что для общения с теми же рабочими или деревенскими мужиками, их агитации, советская власть этих чернявых деятелей вряд ли сможет использовать. Вылези такой на трибуну и хоть что скажи – не поверит ему простой люд. Вот тут-то и понадобятся такие, как он. Разве можно во главе той же Коммуны поставить какого-нибудь еврея? Все же знают, что они и за станками сроду не стояли, и землю никогда не пахали. Но Ленина Василий, в том, что окружил себя нерусскими, не винил, понимал, что среди русских пролетариев-революционеров мало по настоящему грамотных людей, а без образования руководить страной нельзя. Вот и приходится нерусских привлекать, которые от старого режима страдали. Но он не сомневался – это всё временно, не может такого быть, чтобы ответственные советские работники, этакое новое дворянство, состояли в основном из евреев и армяшек. Нет, эту роль Грибунин отводил в основном таким как он, ибо как и жена не верил во всеобщее равенство. Всегда мир на том и стоял, что кто-то командовал, а кто-то подчинялся, выполнял команды, работал. Был царь, теперь Ленин, теперь он царь, а царю нужны приближённые облечённые его доверием, то есть своё дворянство, как бы оно не называлось. И своё место в той советско-дворянской среде надо не упустить. Пусть эти здесь в Петрограде заполонили Совнарком и Петросовет, он с другой стороны подлезет, оттуда, из Сибири. Выполнить задание вождя, спасти Петроград от голода и Ленин его приблизит, вознесёт, высоко вознесёт…
