– Господин атаман, сотня для осмотра построена, командир, сотник Решетников!
Иван осадил своего строевого коня, сдал назад и в сторону, давая возможность Анненкову проехать к строю. Видимо этот маневр, показавший умение Ивана управлять конем, понравился Анненкову и он, в свою очередь, бросив ладонь к папахе, проехал вперед, поздоровался:
– Здорово бывали, братья-казаки!
– Здравия желаем господин атаман!
– Анненков ловко соскочил с коня и передал повод одному из порученцев. Спешился и Иван.
– Хорошо с конем управляетесь сотник, он у вас с фронта? – чуть скосив глаза на идущего рядом Ивана, спросил атаман.
– Никак нет… с лета прошлого года. На фронте у меня другой был конь, вернее кобыла. Старая стала уже, – ответил Иван.
– Укиргизов покупали, сколько заплатили? – атаман медленно шел вдоль строя, вглядываясь то в лица, то в экипировку казаков, внимательно оглядывал лошадей, седловку…
– Никак нет, я не покупал… это подарок… от тестя… у него свой табун имеется, – это признание почему-то заставило Ивана слегка покраснеть.
– Так-так… а вы счастливец, такого тестя имеете. Я наслышан от вашего брата, что вы женаты на дочери усть-бухтарминского атамана, и он очень состоятельный человек.
– Так точно, и эту сотню мы благодаря ему так быстро сформировали, нашему атаману Фокину Тихону Никитичу. Он помог, и лошадьми, и уговорил других богатых станичников помочь укомплектовать всех, согласно арматурного списка. Вот можете сами доподлинно убедиться, – поспешил воспользоваться моментом и представил тестя в выгодном свете Иван.
Но Анненков пропустил этот явно «дипломатический пассаж» мимо ушей. Во всяком случае, он тут же сменил «курс» разговора:
– А разве вам ваш брат не говорил, что у нас в дивизии приветствуют начальников не как в старой армии? – атаман остановился и строго взглянул на Ивана.
– Прошу прощения… но мы привыкли так, как было заведено в 6-м и 9-м полках, в которых служили большинство стоящих в строю казаков и я тоже, – спокойно отвечал Иван.
– Ну, если так, то ваши люди должны были бы меня приветствовать как ваше высокопревосходительство, – иронически усмехнулся Анненков. – Не все, что было принято в старой армии годно для сегодняшнего дня. Я тоже много лет служил в 1-м сибирском казачьем полку и отлично это знаю. Так что придется вам и вашим людям привыкать к нашим порядкам, – приказным тоном говорил атаман, вновь начиная движение вдоль строя. Некоторых казаков он заставил поднимать ногу своего коня, проверяя качество ковки. При этом он не делал никаких замечаний, только смотрел. Обойдя весь строй, спросил Ивана:
– Какой переход вы совершили?
– Более четырехсот верст за четыре дня.
– Отставшие, заболевшие, выбывшие из строя кони есть.
– Никак нет.
– Ну что ж, неплохо. Сотня, если судить по внешнему виду, вполне готова к выполнению боевых задач. Вот только с оружием как у вас? Я заметил, что некоторые казаки стоят в строю с берданками, а вахмистры и урядники без наганов и судя по подсумкам в них не много патронов.
– Так точно, вы все верно приметили. Казаки 2-й очереди, те, что служили в 6-м полку, они демобилизовались со своим оружием, с трехлинейками, потому они у них дома хранились, и наганы у вахмистров и урядников тоже. А вот третьеочередники из 9-го… их в Ташкенте, когда из Персии возвращались, красные почти полностью разоружили. Из них многих пришлось берданками вооружать из наших станичных складов… А наганов для урядников на наших складах никогда не было. И патронов действительно мало, по три-четыре десятка на человека, – подтвердил наблюдательность атамана Иван.
– Понятно… Я напишу записку начальнику службы боепитания, чтобы он выдал вам по сотне патронов на человека. А вот насчет остального… Хорошее оружие придется добывать в бою у врага. Казаки у вас обстрелянные, в боях не раз бывавшие, потому, надеюсь, под огнем не спасуют. Я понимаю, сотня нуждается в отдыхе, но более двух дней дать не могу. И не рассчитывайте, что к вам проявят какое-то снисхождение на первых порах. Воевать сразу будете наравне со всеми. Знайте и доведите до ваших казаков, за трусость и неповиновение наказание у нас одно – расстрел…
