Начало Пути - страница 47

Шрифт

Интервал

Прошло пять дней с момента получения заданий, но к их решению я не приблизился ни на шаг. Ну не мог я придумать, что нужно делать. Ежедневно делая по 12 колец, я ни разу не получил ни одного, у которого характеристики были бы больше 1. Ни одного! И что я только не делал, чтобы получить нужный мне результат! Вспомнил момент, когда я создал свое первое кольцо – ежедневно пробовал войти в такое же состояние, но ничего не получалось. Пробовал в режиме изменения характеристик кольца добавлять одновременно несколько букв, но добился лишь того, что после часа эксперимента кольцо разрушилось, утратив всю прочность. У Карта тоже ничего не ладилось. Он возился в кузне, делая пластины, но они получались то длиннее, то короче, то кривые, то косые – каждую он должен был делать с помощью молота и наковальни, отливочных форм не было. При этом я понятия не имел, для чего эти пластины мне нужны. Да еще и 20 штук. Но на сегодня хватит. Нужно просто отдохнуть и расслабиться. Вот я и сидел, держа в руках камень. Сидел – и просто смотрел в никуда. Постепенно мои мысли сконцентрировались вокруг камня.

Вот странно, что я так привязался к нему. Ведь ничего особенного в нем нет: за месяц, что камень у меня находится, я изучил его вдоль и поперек. Обычный кусок гранита, размером в половину моего кулака. Набор цифр, воспринимаемый моим мозгом как камень. Но почему я его все время таскаю с собой? Что он мне так покоя не дает? Незаметно для себя я начал подбрасывать камень в руке, следя глазами за его полетом. Вверх – вниз. Почему такие камни вообще падают из жил? В чем их смысл? Они нужны Скульпторам? Тогда шанс их выпадения был бы выше: а разбив очень много жил, я получил камень только один раз. Вверх – вниз. Хотя у Райна действительно их много валяется. И никто их не берет. Вверх – вниз. Пусть я и недолго на руднике, но уже понял, что любое событие, которое здесь случается, происходит не просто так. Вверх – вниз. Взять это задание от начальника. Для чего он его нам дал? Обычный квест для заключенных, имеющих Дружелюбие и прокачавших основную специальность до определенного значения? Вверх – вниз. Не думаю. У того же Альта наверняка есть Дружелюбие, Художник прокачан минимум до шестого уровня, но раз Карт не слышал про то, что на руднике выдают задания, то Альт его не получал. Вверх – вниз. Зачем? Лишить нас денег? Глупо – он начальник, мог сказать, что правила запрещают заключенным иметь больше нескольких золотых, и все забрать себе. Вверх – вниз. Но он так не сделал. Вверх – вниз… Почему?

Вверх – вниз…

После очередного броска я почувствовал, что камень стал непривычным. Нет, не так – неправильным. Перестав бросать, я с удивлением посмотрел на него. Все тот же камень, но я чувствовал, что в нем что-то неправильное, лишнее, фальшивое. Странное ощущение, но у меня было такое чувство, что камню тяжело находиться в такой форме, что он в ней словно в темнице. И это ощущение было таким сильным, что непроизвольно я вытащил Ювелирный бор и принялся убирать все лишнее, чтобы освободить свой камень. Я понимал камень – мы оба находились в темницах, но у камня есть возможность свою покинуть, и я ему подарю такую возможность. Где-то на границе сознания мелькнула мысль: «Уже с камнями разговариваешь?», но я отмел эту мысль от себя. Камню было плохо, ему нужна была помощь – и я мог ему эту помощь оказать. А со своим моральным состоянием разбираться буду позже.

Немного нужно убрать здесь. Чуть подпилить здесь. Так, вот тут надо очень осторожно: можно повредить камень. А вот тут вообще все лишнее сносим. Этот кусок тоже неправильный, а вот этот – правильный, нужный, но под другим скосом. Вот теперь – другое дело. Так, а что тут у нас…

Сколько это продолжалось, я не знаю, но когда вдруг осознал, что теперь камень, которым привык играть, имеет правильную форму – очнулся. И сразу же зажмурился, так как свет, который излучал камень у меня в руке, стал настолько ярким, настолько насыщенным, что на него было невозможно смотреть. Постепенно свечение угасло, и я смог открыть глаза. Вокруг меня стояло несколько заключенных, и на их лицах, обычно скрытых за масками нарисованного добродушия, застыло глубочайшее удивление.