Я не спеша прошёлся вокруг стола. Выбрал удобную позицию. Прицел, аккуратный удар, но луза шар не приняла. Отскок. Гадство! Черёд Вареника. Взмах, удар, щелчок. Красиво! Сложный шар в лузе. Три – один. Правда, развития серии не будет. Циркулируя в полушариях Вареника, спиртное откровенно мешало ему просчитывать следующие бильярдные ходы. А без розыгрыша серий бильярд превращается в рулетку. Повезёт – не повезёт. Так и есть. Поторопился Вареник, не просчитал следующий удар. Атаковать на столе было нечего. Насупленный Вареник нервно кружил вокруг стола и пыхтел, словно вулкан ледника Эйяфьядлайёкюдль перед выбросом лавы. А он и был сейчас вулканом. Только не оттого что прославленный и неотвратимый, а оттого, что такой же взрывоопасный и непредсказуемый.
– Ай, мля, сука, была не была! Понеслась ялда по кочкам! – психанул Вареник и со всей хмельной дури врезал битком в кучу шаров. Шары разлетелись по столу. Два из них застыли у луз, подписав Варенику проигрыш партии.
Мой черёд атаковать. И я уверен. С азартом четвёртого в лузу – щёлк! Пятый – прыг! Выхожу на шестой шар. Левый винт, удар… семь – один! И это очень плохо запахло для разрекламированной Вареником виктории.
На столе остались только сложные шары. А мне-то и нужно всего один забить. Бью «стрелу» – длинный удар через всё поле. Тяжёлая позиция. Битком нужно попадать по чужому шару предельно точно. Удар, щелчок, отскок. Промазал. Вот уже, неуч! Шар, откатившись к противоположному борту, вдруг завис над ближней лузой и… легонько провалился в неё! В снукере такие случайные попадания называют «флюками», в русском бильярде – «дураками». Тем не менее, «дураки» – это полноправные зачётные шары. Счёт стал восемь – один, конец партии. И снова, как и в прошлый раз, на игру ушло не более пяти минут.
Вареника перекосило от злости.
– Ты смотри, чо творит, козлятина, – вполголоса, но так, чтобы я услышал, пробурчал бильярдный чемпион. Верный друг Серый, постукивая кием по ладошке, ухмылялся рядом. Повернувшись ко мне, Вареник вдруг сорвался и заорал во всю глотку: – Слышь, ты, тварь… ты чо, мля, на х…, хрен моржовый!
Ну вот. Партия закончилась так же неожиданно, как и началась. Предстояла совсем другая игра. Жаль. «Так вот в чём дело, вот зачем они пришли, – промелькнуло в голове. – Спокойствие, только спокойствие. Нужно как-то предотвратить потасовку. Рождество!»
Какой там предотвратить! Вареник вопил так, словно у него отбирали последний глоток воздуха. Кошмар, какой громкий! Что они употребляли-то?
– Слышь, те я грю! Тварь конченная! Отвечай, в натуре, за разводняк! – разгораясь и хватая меня за рукава пайты, орал отморозок. – Чо пасть завалил, а? Заткнулся чо, а? Чо творишь, ублюдок? Разводишь? Меня?! Ты, мля, гнойник вонючий! Чума поганая! Тля древесная!
Совершенно спокойный, я положил кий на стол. Ну что ж, прогибам – предел. Наверное, никудышный я дипломат! Как и психолог никудышный. Сгладить разборку не получилось. Но совесть моя чиста. Не я первый начал. Теперь можно и по-другому. Крепясь, я приготовился к жестокой драке.
– Что ты там прошамкал? – тихо повернулся я к прыгающему и орущему перекошенному образу.
– А-а-х ты!.. Ну-у-у ты-ы-ы и мразь! Капец тебе! Вот, мля, говорю! Капец! Гнойник ты распухший! – пьяно завизжал Вареник и с поднятым кулаком дёрнулся ко мне.
Да только каким-то слабеньким оказался прыжок, вялым, без огонька. Грязная ругань не в силах была скрыть фальшивый напор здоровяка. Не знаю, что представлял из себя Вареник в драке, но слышал как-то от ребят, что несмотря на видимую мощь, биться один на один он обычно трусил. Вареник больше добивать любил. Поэтому, кстати, и предпочитал обуваться в массивные армейские ботинки. При его трусости мои шансы на победу увеличивались.
– Погоди-ка, кореш. Ну-ка, отойди, – надвигаясь, проворковал Варенику громила Серый. – Достал меня энтот крендель, сил нема. Ну чо, пассажир, кирдык? Эге-ге, Вася, разминай чердак!
Под два метра ростом и весом килограмм под сто двадцать, Серый, конечно, амбал был более внушительный. Не то что трусливый Вареник. Уж я немаленький какой, а этот на голову выше, да и в плечах на четверть метра пошире. Наверное, в деревне дольше меня жил, сливки с молока собирал, огурцы под сало и хлебную краюху хрумкал. В деревне все как на дрожжах растут, здоровенные, крепкие. Да только зря он так. Очень зря!
