- Прекрати! – Попробовал вмешаться Эниер, но подходить к бывшему графу, когда тот зол ему показалось смертельно опасным.
- Отец умирает! – Заорала на брата Северина. – Это мой долг, украсить его последние дни! Я нашла самые красивые на Эльсоде цветы…
- Ложь! – Памир стукнул кулаком по стене. – Сейчас же говори, где ты их взяла?!
- Охрана! – Северина гневно ударила брата в грудь. – Вышвырните его!
- Не вынуждай меня делать тебе больно! – Юный Лог надави ей на горло. – Эти цветы ядовиты! Она виновны в болезни отца! Кто тебе их дал?!
- Рунир. – На лбу женщины выступили капельки пота. – Это Рунир их дал. Памир, что ты такое говоришь? Как ядовиты?
Памир вышвырнул в окно оставшийся букет.
- Он настоял, чтобы мы переехали сюда, чтобы я могла ухаживать за отцом! - Руки Северины нервно дрожали. – Я подумать не могла…
- Где он? - Юный Лог успокаивающе приобнял сестру.
- Не… не знаю. – Женщина высвободилась, торопливо склоняясь над отцом. Дзилая Лог по-прежнему не приходил в сознание. – Зачем ты сюда вломился? – Прошипела Северина. – Ты клялся мне!
- Я давал слово не сбегать из военной школы. – Отрезал Памир. – Сюда меня направили с Сежелла по приказу. У нас сведения, что у Дзилаи Лога есть данные о Сежелле, которые он не успел обнародовать. Мы с сержантом должны их найти.
- Какого чёрта? – Северина разбушевалась ещё больше. – У отца ничего нет! Какой ещё приказ?! Откуда ты его взял в своей школе?
- Ты разве не знала? Я попал в армию. Нашему отцу должны были отправить извещение.
- Откуда мне это было знать?! – Высокомерно вскинула голову землянка. – Я же, как ты не устаёшь мне твердить, всего лишь женщина! И как такое неуклюжее ничтожество могло попасть в армию?
- Северина, мне почему-то кажется, что ты мне не рада. Приходя ко мне в школу, ты плакала, как тяжело тебе живётся под тиранией отца и Рунира. Что, всё изменилось?
- Я сейчас же попрошу выкинуть тебя отсюда! Ты позор нашей семьи! И армия не имеет право вламываться в дом графа!
- Ты могла заметить, что охрана не явилась в ответ на твои вопли. У меня приказ. – Холодно произнёс Памир. – Он основан на желании самого графа и, пока Дзилая Лог лично не опровергнет его, в особняке распоряжаемся мы.
- Он невменяем! Он не может его опровергнуть!
- Какая жалость. – Пожал плечами бывший граф. – В таком случае изволь проводить мня в кабинет отца. Сообщи Руниру, чтобы позаботился о нашем устройстве, а после пришёл ко мне. У меня к нему масса вопросов.
- Я вовсе не твоя служанка! – Вскинулась Северина.
- Не хочешь по-хорошему? – Памир повысил голос. – Поему ты ведёшь себя, будто тебя совсем не волнует, что твой хозяин пытался отравить нашего отца?
- Потому что нечего было продавать меня этому болвану! Он сам виноват!
- Болвану, который по твоим словам перехитрил всех и хозяйничает в доме?
- Сам выполняй свои распоряжения! – Женщина бросила на брата презрительный взгляд. – Прекрасно знаешь, где он находится, только сначала найди способ попасть вовнутрь. Рунир пытался туда проникнуть, но двери из метеоритного железа и открываются только по голосу нашего старика, валяющегося без сознания!
- Жестокая, бессердечная, жалкая рабыня. – Проговорил Памир прямо в лицо сестре. Он вовремя поднял руку, чтобы защитится от пощёчины. – Выполняй мои приказы! Не хочешь сама, запряги слуг. Я смотрю ты тут упиваешься свободой. Найди Рунира и проследи, чтобы сержанту приготовили первую гостевую. До кабинета я, так и быть, дойду сам. Ослушаешься, немедленно сообщу в совет о своевольной женщине!
- Ты раньше никогда так жестоко со мной не обращался! – Северина гневно раздула ноздри.
- Раньше ты не была такой дрянью. – Памир не пожелал больше оставаться в спальне.
Эниер простоявший весь диалог с открытым ртом, вылетел за Памиром.
- Только не спрашивай меня, как я мог жёстко разговаривать с твоим «белокурым ангелом» - Заявил Лог, едва Ринт догнал его.
- Ну ладно, признаю, она очень капризный ангел. – Эниер задумался. - Но Северина всё равно прекрасна. Никто, никогда не обращал внимания, что говорит женщина.
- А стоило бы. – Памир остановился у небольшой двери. – Хорошо, что они не знали как попасть в кабинет. Они имели в него доступ только пока отец мог говорить. Значит его перестроить никто не успел.
