– Смотрите, Кукылин, – сказал князь, – звук от чьих-то моторов есть, а радар слеп. У вас зоркие глаза, посмотрите, не видно ли чего на небе в бинокль.
Сморщенной, в коричневых пигментных пятнах рукой, на которой недоставало большого пальца, князь вынул из ящика стола великолепный футляр с серебряной насечкой. Бережно приняв его, Кукылин достал оттуда бинокль с фотоумножителем старинной работы, по винтовой железной лесенке поднялся на плоскую крышу командного пункта и привычно осмотрел горизонт. Его взглял скоро остановился на диковинной горбатой тени в радужном ореоле, ползшей по краю неба над горной грядой в четырнадцати лигах от долины. Тень угрожающе быстро росла. Воздух наполнил низкий, на пределе слышимости, гул, вселявший необъяснимый ужас в душу. Кукылин спустился с крыши. Гул был слышен и в помещении. Князь уже отдавал приказ на взлет Хугагыргыну и его сожителю Майырахпаку, бывшим на боевом дежурстве. Столкнувшись в дверях, оба наемника побежали к самолетам, уже ревевшим турбинами на стартовой позиции.
Князь навязывает чужому бесчестный бой – двое на одного, неодобрительно подумал Кукылин. Конечно, ему важно только спокойствие границ, а у наемников какое понятие о чести?
Наемники подозрительно легко сели врагу на хвост и приближались, готовясь расстрелять его.
– Берегите ракеты, – сказал князь в микрофон ближней связи.
– Хорошо, хозяин. Правду сказать, на такого уродца и пули жалко, – пропищал в репродукторе голос Майырахпака.
Внезапно раздались какие-то харкающие звуки и гнусавый голос трижды произнес: «Да продлится наше процветание тысячу лет!» Камыснап, Кукылин и несколько монахов-смертников, прибежавших на КП, стали оглядываться по сторонам, ища источник звуков, пока не сообразили, что они доносились из радиоприемника.
– Хозяин, его не берут пули! – прокричал Хугагыргын через вой помехи. – Попробую ракеты!
– Скотоложец и сын скотоложца! Их стоимость я вычту из твоего жалованья! – князь был взбешен, но ракеты уже догоняли врага. Безобразный бескрылый самолет-нарушитель рухнул, кувыркаясь, вниз, у самой земли непостижимым образом выровнялся и снова набрал высоту. Ракеты ушли в землю.
– Еще один промах, и дети детей твоих не расплатятся со мной! – процедил князь сквозь немногие пережившие превратности судьбы зубы.
Радио снова харкнуло, потом из него полились звуки, подобных которым ни Кукылин, ни князь, ни другие рыцари, монахи и добровольцы, ждавшие на КП приказаний, в жизни не слыхивали. Рев, вой, хрип, грохот, стоны и утробное рычание, слитые в кошмарный намек на единую мелодию, низверглись на них подобно граду из радиоактивных обломков.
Наемники даже не успели изготовиться к ракетному залпу – враг снова закрутился в воздухе и прижался к земле. Майырахпак попробовал сделать то же, но сбил мачту радиоантенны и взорвался. Князь сопроводил его вступление в воздушный легион мертвецов небольшой речью:
– Творец облагодетельствовал его легкой смертью. Распорядись провидение не столь милосердно, я собственноручно удавил бы этого выкормыша сил тьмы его же кишками. Моя последняя антенна!
Кто же он – рыцарь горбатого самолета, гадал Кукылин. Как достойно он уклонился от боя с наемниками. Если придется умереть, хорошо бы хоть от руки такого.
Репродуктор переговорного устройства ближней связи вопил:
– Да за половину мою я тебе яйца отпилю по одному! Выходи, сука, выходи, падла, выходи, ворье поганое!
Это Хугагыргын покидал поврежденный самолет, готовясь к поединку. Враг, похоже, принял вызов – он снизил скорость и летел рядом с истребителем наемника, но почему-то медлил с выходом. Продолжая выкрикивать ругательства, Хугагыргын подлетел к приплюснутой и заостренной передней части самолета-нарушителя. Внезапно поток его поношений оборвался, одновременно стихла и жуткая мелодия из радиоприемника, и после небольшой паузы раздался жуткий истерический вопль Хугагыргына:
– Это Пупихтукак, я узнал его!
Неведомая сила в тот же миг швырнула его в огненную струю, извергаемую самолетом-чужаком. Зловещий пришелец садился на главную полосу аэродрома.
Радужное сияние вокруг его корпуса померкло, и стала отчетливо видна узкая полоса окон, недобро отливавшие огнем знаки, начертанные на скошенных плоскостях в хвостовой части, и многочисленные люки и выступы непонятного назначения. После короткой пробежки самолет остановился. Из люка в приплюснутой части его корпуса вылетел некто в латах и с рогами на шлеме.
