Невзирая на плотный завтрак, сыщик заявил, что он, черт подери, голоден! Обзавестись на дорожку приличной снедью было негде. Благо, коротышке того и не требовалось.
Покачивающийся на соседнем пуфе Захаров таращился на гурмана с нескрываемой укоризной. Обедать в карете – все равно что справлять нужду в театральной ложе.
– Голуба, – начал он мягко, – пять минут как отъехали от Царского Села, а вы изволили слопать целую гору!..
Шторка дернулась, отворяя заледенелое стекло, детектив без энтузиазма уставился в белую пустошь за окном. Пробормотал:
– Угощайтесь…
От вымученной ухмылки скисло бы всякое, даже самое свежее, молоко.
Доктор покачал головой, опыт неумолимо подсказывал, что хандрящий Поликарпов не интересуется решительно ничем. В этаком состоянии его – убежденного консерватора и ретрограда – не трогают даже реформы и перемены. За исключением, разве что, перемены блюд.
Как называть запой, если в процессе верховодит не спиртное, а съестное? Зажор?..
Минувшим вечером дворецкий пояснил, в деле замешаны не обычные помойные крысы, а домашние: с красными глазками-угольками и снежной шубкой. Кроме последней, в супе, та не могла похвастаться родословной. Едва ноги пересчитали ступеньки подвала, и морозный воздух подрумянил лицо, сыщик метнулся в харчевню.
С недавнего времени в свете прижилась мода на вычурных питомцев. Чистокровными грызунами баловали детишек, узкие мордочки то и дело выглядывали из муфт экзальтированных барышень. Каждый ведал, справить бестию можно только и исключительно у Ивана Кронеберга. Зоолога, блиставшего лекциями в Императорском Санкт-Петербургском университете, а чаще – в Александровском лицее.
Новость едва не стоила доктору увечья. Пресерьезного. Забитая микстурами и пилюлями голова разминулась с поликарповской тростью всего на пядь. Чувство самосохранения и скорость реакции – неоценимые дары! Марк Вениаминович скороговоркой выпалил, дескать, знать ничего не знал, тем и спасся. Это, во-первых.
Во-вторых, известие означало несостоятельность теории об убийце из деревни, способном голыми руками хватать чудищ. Нет, в погребе их не искали. Ни в доме сенатора, ни в каком другом.
Кто из окружения новопреставленного покупал лощеных зверьков? Терзал нервную систему бедного старика?!
Ответ ждал в августейшей резиденции. Туда-то расследователи и выдвинулись с утра пораньше.
В первую дорогу Антон Никодимович ерзал на сиденье. Что если клиентом зоолога окажется бездомный парнишка – деловитый муравей столичных окраин? Беспокойство спровадило в прожорливое горнило десяток припасенных бубликов. Последние крошки шлепнулись на бочкообразный живот, глубокий вдох, и на выручку пришла успокоительная мысль: наличие посредников логическую цепочку не обрывает, а удлиняет!
Выслеживание малолетнего порученца не требует титанических усилий… Главное, чтобы Кронеберг смог с уверенностью назвать постоянного скупщика, кем бы тот ни оказался. Хуже, если богомерзких тварей всякий раз приобретали иные посыльные.
Свезло!..
Едва выслушав визитеров, ученый притянул к ушам персики-щечки и заявил, мол, страстным ценителем его подопечных является женщина. Улыбнулся и сыщик, правда, ненадолго. Последовавшие объяснения, словно тряпкой с ученической доски, стерли с лица детектива самодовольное выражение, мимика запестрила прежними, угнездившимися еще в тарантасе, эмоциями. Разочарованием и досадой…
В описании безошибочно угадывалась Лариса Семеновна Вишневецкая. Любимая дочь сенатора…
Называется, скатались в лицей за подтверждением версии!..
Благоухание пива и блинов скрасило обратный путь, Захаров старался не отрывать взгляда от заснеженного пейзажа. Мина друга производила удручающее впечатление – лучше уж смотреть в окно, на худой конец, разглядывать убранство кареты.
– Зачем она истязала отца? – произнес он устало. – Что за египетские казни! Для чего вообще идти на убийство? Из наследственных видов? Бред! У Ларисы полно средств, муж и вовсе богач…
Поликарпов ответил с набитым ртом:
– Кысы пояыли в оме эсте с Ииной.
– Какие еще кисы, дружище? Вы окончательно спятили?!
Пена, точно яичница на сковороде, пузырилась на тонких усиках, кружка опустела.
