Ярким свидетельством возросшей зрелости Народной армии являлся, в частности, предпринятый ею 17 декабря упреждающий удар на Арагонском фронте под Теруэлем, где противник сосредоточил до 50 тысяч человек пехоты и 150 артиллерийских батарей. Штурм Теруэля, успешно завершенный к 22 декабря, достаточно убедительно показал, что Народная армия научилась уже не только обороняться, но и наступать.
Заметные перемены к лучшему наблюдались и в работе военной промышленности. Стали производиться даже отечественные самолеты - по два-три ежедневно. Этим, однако, далеко не обеспечивалось сбалансирование сил в воздухе.
Авиация мятежников и интервентов по численности все еще во много раз превосходила республиканскую. Основу самолетного парка противника составляли немецкие бомбардировщики "хейнкели" и "юнкерсы", истребители Хе-51, Ме-109, а также итальянские "фиаты". Используя численное превосходство, вражеская авиация наносила массированные удары по наземным войскам и объектам, господствовала в испанском небе. В этих условиях от республиканских летчиков требовались, конечно, исключительное физическое напряжение, стойкость и мужество.
Военно-воздушные силы республики состояли из отдельных эскадрилий бомбардировочных, истребительных и штурмовых. В каждой эскадрилье по двенадцать - пятнадцать летчиков. На вооружении состояли главным образом советские самолеты; истребители И-16 (испанцы называли их "моска", что в переводе на русский означает "мушка"), И-15 ("чатос" - "курносые"), бомбардировщики СБ и штурмовики Три-С, Р-Зет.
Нашу группу направили в эскадрилью А, И. Гусева (ныне генерал-майор авиации, Герой Советского Союза). О Гусеве уже тогда шла слава как о решительном и опытном командире, смелом и инициативном летчике. Рослый, энергичный, веселый, он как-то сразу завоевывал симпатии всех, кому доводилось с ним встречаться.
Под стать командиру были и подчиненные ему летчики. В воздушных боях отлично зарекомендовали себя Иван Панфилов, Платон Смоляков, Виктор Скляров, Георгий Шубин, Евгений Соборков, Иван Соколов.
Меня назначили в звено И. А. Панфилова вместо вышедшего из строя Виктора Годунова (ныне генерал-майор авиации). В воздушном бою он был тяжело ранен в руку, но сумел дотянуть до аэродрома и благополучно произвести посадку. Врач Л. Г. Радгауз, оказавший первую помощь Годунову, не мог скрыть своего восхищения мужеством летчика. А уж он-то разбирался, в человеческих возможностях и знал толк в нашей нелегкой профессии. Это был советник главного врача ВВС республики, опытный, широко эрудированный медик и очень хороший товарищ. По долгу службы Л. Г. Радгауз заботился о нашем здоровье, а по долгу дружбы подсказывал, кому какой к лицу костюм или галстук, учил нас, как лучше вести себя в обществе. Впоследствии он возглавил отечественную медицинскую службу ВВС, стал генералом.
И вот мой первый боевой вылет. На задание шла вся эскадрилья. Я выполнял роль ведомого у командира звена Панфилова.
Едва мы оказались над вражеской территорией, как появилась группа итальянских "фиатов". Панфилов махнул мне рукой: смотри, мол, в оба, не отрывайся от ведущего. С этого момента и до посадки я все свое внимание сосредоточил на том, чтобы не потерять из виду командирскую машину. На остальное не хватало ни сил, ни времени.
После посадки Панфилов спросил:
- Ну, какое впечатление о бое?
- Не знаю, - сконфузился я. - Кроме хвоста вашего самолета, ничего не видел.
- Не расстраивайся. Сначала всегда так, - успокоил меня командир звена. Но в последующем смотри не только за ведущим, а и за всем происходящим вокруг, особенно же - за противником.
Во втором бою я почувствовал себя несколько увереннее. Однако, увлекшись атакой немецкого бомбардировщика, потерял свою группу, заблудился и не знал, что дальше делать. Спасибо товарищам: нашли меня и привели на аэродром. Разумеется, я ожидал разгона от командира эскадрильи. Но Гусев спокойно разобрал мои ошибки и в заключение сказал:
- Запомните для начала четыре "нельзя". Нельзя отрываться в бою от группы. Нельзя стрелять с большой дистанции. Нельзя быть слепым. Нельзя действовать поспешно. Остальное подскажет опыт...
