Я подписал грузчикам квитанции, сделав вид, что не замечаю их довольных мин за полученные от меня две сотни крон сверх установленной оплаты. Потом вместе с Лидой мы с трудом попытались угомонить своих ребят, чувствовавших себя в этом бедламе как рыбы в воде.
* * *
С тех пор как я попросил Лидиной руки, утекло почти пять лет. Тогда я всего лишь год проучился в офицерском училище. Когда я объяснил причину своего визита, Лидиным родителям пришлось проявить большую выдержку, чтобы не показать, что они относят мою просьбу к категории не совсем удачных анекдотов. В связи с тем, что выражение моего лица было непередаваемо серьезным, Лидиному отцу не оставалось ничего иного, как предложить вернуться к этому разговору через год. Это, естественно, не означало, что родители были настроены против меня. Просто после окончания военного училища об этом все-таки было бы легче говорить.
— Год или два пробегут, как вода в реке, — сказал Лидии отец.
Я скромно пролепетал, что речь идет не об одном или двух годах, а самое большее о двух или трех месяцах. Пока не будут заметны внешние изменения.
До мужчин такое доходит не сразу, и мой будущий тесть не оказался исключением. Женщины, наоборот, в этом отношении чересчур внимательны. Лидина мать, услышав мои слова, повернувшись к дочери, сердито произнесла:
— Вот к чему привели наши беседы! Я специально купила книгу о воспитании чувств. А результат? Дочка уже беременна!
Только тогда до моего будущего тестя дошло, что же произошло. Однако он заявил, что никакой трагедии не случилось. Мы могли бы, по его мнению, и сейчас пожениться, а пока я буду учиться, они сами как-нибудь справятся. Лида возьмет академический отпуск, а он подберет для меня место на фабрике.
— Мне нужно вам сообщить еще одну вещь, — попытался я взять разговор в свои руки.
— Ну, говори, — благосклонно разрешил мой будущий тесть. — Пусть между нами не будет тайн.
— То, что я учусь в офицерском училище, означает, что я буду военнослужащим, — заявил я.
Лидина мать заплакала.
— Вы будете жить далеко от нас, уедете в какую-нибудь Тмутаракань, а я и вас, и внука буду видеть только раз в году.
Я объяснил ей, что так скоро мы переехать не сможем, потому что, даже окончив училище, я сразу не смогу получить квартиру, а следовательно, у них будет возможность позаниматься с внуком…
Я признался Лидиным родителям, что хотел бы стать политработником. На эту мысль меня натолкнул еще на первом году службы в армии политработник нашей роты, по образованию инженер-экономист. Такой незаметный парень в очках, ничем не выделявшийся. На полосе препятствий из него душа вон выходила, с техникой у него тоже были проблемы, а когда он вел собрание союза молодежи, то не мог добиться, чтобы его не перебивали и выступали по существу вопроса. Но самым интересным во всем этом было то, что мы всегда приходили к разумному решению и у нас никогда не создавалось впечатления, что кто-то нас в чем-то поучает или насильно заставляет что-либо сделать.
Мы организовали ротные соревнования по настольному теннису и по мини-футболу, буквально на пустом месте в роте возник музыкальный кружок. Политработнику пришлось здорово потрудиться, прежде чем он сумел найти музыкальные инструменты. Ребята так увлеклись музыкой, что готовы были каждый вечер ублажать нас концертами, чего, разумеется, мы им не разрешили. Одного раза в неделю было вполне достаточно.
Но не это было главным. К незаметному вчерашнему студенту в очках ребята стали обращаться за советами по самым сокровенным вопросам — когда парня бросала девушка, когда отец уходил от матери к девушке на двадцать лет моложе его или к разведенной женщине, когда кто-то не мог решить, чем ему заняться после армии. Откровенно говоря, я очень сомневался, что он знал, какой дать совет, не говоря уже о том, чтобы помочь. Однако он всегда умел терпеливо выслушать человека, посочувствовать ему. И люди были ему за это очень благодарны.
Политзанятия с ним проходили в форме дружеской беседы. Говорили о том, что происходило в мире и на родине, и какое это имеет значение для нас, военнослужащих, и о тех, кто плохо выполняет свои обязанности, хотя не должен так поступать. Однажды представители вышестоящего политоргана провели в роте контрольную проверку по пройденной тематике. Они были удивлены тем, как много мы знаем, а мы, в свою очередь, тем, что столько знаем.
