— Не беспокойтесь, расскажу.
— Обещаете? И не забудьте подчеркнуть, что раньше он никогда не кусался.
— Подчеркну. Обещаю.
На другом конце провода снова захлюпало.
— Хит?
Он закрыл глаза и улыбнулся. Ох уж эти женщины! Неужели брак — всего лишь постоянное ощущение, что ты марионетка на веревочке? Что ж, с данной конкретной женщиной он не прочь проверить эту мысль.
— Слушаю.
— Позвоните мне, когда узнаете, на какое время назначена комиссия.
— Вы будете волноваться.
— Я буду волноваться в любом случае. Но если во время обсуждения стану сильно молиться, может быть, помогу Голиафу спастись.
Эти бы слова да Богу в уши. Но если чья-то молитва и Доходит до Господа, то, уж конечно, ее.
— Хорошо.
— И еще. Позвоните, когда все закончится. А то я изведусь, не зная, что там решили.
— Договорились. Обещаю, сразу побегу вам звонить.
— Не забудьте.
Разве он мог? Этой женщиной были заняты все его мысли.
Заседание комиссии назначили на следующий день. Хит позвонил Мередит, и она ответила таким голосом, словно ее нос зажимала бельевая прищепка.
— Значит, вы все-таки это сделали. Сообщили о нем.
Опять все сначала!
— Да. А вы все это время плакали?
— Ничего подобного.
Маленькая лгунья!
— Я должен был это сделать, — сказал он недрогнувшим голосом. — И вы это прекрасно знаете.
— Значит, теперь остается только одно: ждать, что произойдет. Так?
— Так.
— Вечер покажется очень долгим.
— Очень. — Хит мог представить только одно, что помогло бы его скоротать, но Мередит серьезно заявила, что она не на выданье. — Мерри, если захотите еще поговорить, вы мой номер знаете.
— А вы — мой.
— Ловлю на слове.
— Знаете что… приходите к нам ужинать. Я много всего приготовила.
— Пожалуй, сегодня я не самое веселое общество, — ответил Хит. — Спасибо за приглашение, но мне лучше провести вечер с Голиафом. Если дела завтра пойдут плохо, это будет наш последний…
— Последний вечер?..
— Да.
— Ох, Хит, если бы моя машина была исправна, я бы улизнула отсюда, украла бы Голиафа и навсегда исчезла.
Это было сказано так серьезно, что шериф грустно улыбнулся.
— Не слишком удачная мысль.
— Не смейтесь, я не шучу. У меня богатый опыт исчезновений.
Разговор давно окончился, но Хит не мог выбросить из головы ее случайно сорвавшиеся слова. Богатый опыт исчезновений? Он чувствовал себя почти виноватым за то, что заметил оговорку. Женщина расстроена и плохо соображает. Конечно, нечестно, но его полицейская сущность заставляет сознание работать на автопилоте даже в такие моменты. Иначе Хит не обратил бы внимания на то, что сказала Мередит.
Он всегда подозревал, что эта леди убежала от жестокого мужа, а теперь был уверен.
За годы работы в полиции Хит чаще встречал других женщин, которые, несмотря на жестокость мужа, оставались с ним и обрекали себя и детей на настоящий ад. И ценил Мередит за то, что она вырвалась на свободу. На это требовалось большое мужество.
Хит никогда не понимал забитых женщин. Только знал, что их психология предсказуема — характерные условия и тип поведения ведут к бездумной покорности и апатии, проистекающей из страха наказания, если они попытаются уйти. Некоторые женщины преодолевают этот страх, но их явное меньшинство.
Сэмми, безусловно, повезло, что у ее матери хватило мужества сбежать.
Выпустив Голиафа из псарни, Хит сел в кресло и положил руку на массивную голову ротвейлера. Гладил жесткую шерсть и думал: «Неужели это мой последний вечер с существом, которое я считал своим лучшим другом?» От этой мысли в горле запершило.
Воспоминания. Так много воспоминаний. Однажды Голиаф получил в плечо пулю, которая предназначалась Хиту. В другой раз не дал бандиту перерезать горло его напарнику. Были и другие случаи. Шериф понимал, что в жизни не имел более верного товарища.
И теперь, заглядывая в умные глаза верной собаки, Хит спрашивал себя о том, что же он станет делать, если комиссия вынесет постановление об уничтожении…
Закрыв последнюю картонную коробку, Мередит заклеила скотчем верх и оглядела комнату: в шкафу висела одежда, которую она намеревалась надеть сегодня и носить во время путешествия.
Слово «путешествие» мелькнуло в мозгу, как ярко светящийся неоновый знак. Обычно его употребляли, когда речь шла об отпуске. Однако предстоящую дорогу можно было назвать чем угодно, но только не отпуском. Даже если не сломается машина, этот путь обещает стать тяжелым испытанием. Но она готова — чтобы спасти себя, Сэмми и Голиафа. Мередит не могла позволить, чтобы его усыпили.
