— Судя по вашим словам, приятным человеком его не назовешь.
— Он эгоистичный человек. Приятный? Не знаю. Чтобы это понять, надо копать глубже. Но жестоким он быть не хотел. Просто все видел по-своему, и ничто его не могло изменить. А я пытался. И, упорствуя, действовал не так, как следовало, а в результате погубил сестру.
— Как это произошло? Вы можете об этом говорить?
— Интересный вопрос, мой дорогой Арканзас. Я еще ни разу не пробовал.
И опять смысл его слов был совершенно ясен. Хит хотел сказать, что никогда никому не доверял так, как ей. Мередит отвела взгляд.
— Может быть, пришло время. Я слышал, исповедь облегчает душу, хотя всегда считал это чушью. Но поступать все время по-своему не получается, и… я устал.
Устал. Мередит понимала, что это значит. До смерти вымотан и не в силах справиться в одиночку. «Устал» — можно назвать и так: слово не хуже других.
— Все, что было до того, вспоминается как в тумане. Словно один миг стер из памяти остальное.
Мередит тяжело вздохнула. Ее била дрожь, но она старалась выглядеть спокойной.
— Начните с того, что помните.
Хит нахмурился.
— Меня вызвали на соревнование — гонки по бездорожью. Я даже не помню кто. Кретинизм, да и только. Моя выходка привела к смерти сестры, а я не знаю, кто меня подбил.
— Разве это важно?
Из горла Хита вырвался странный, булькающий звук.
— Да. Я все время об этом думаю. Зачем я так сделал? Почему? И не нахожу ответа. Потом, в морге, я стоял, смотрел на нее и не мог… — его голос сорвался, — не мог вспомнить, почему я полез на эту чертову дорогу в гравиевых карьерах.
— Хит, время не вернуть и ничего изменить нельзя. Вы выпили. Может быть, это счастье, что не помните всю вечеринку.
— Может быть. — Он пожал плечами. — Как бы то ни было, я решил ехать. Крутые спуски, плохое сцепление, мы с приятелем заключили глупое пари. Не могу припомнить, как Лейни оказалась в моем пикапе. Сидела между нами и крутила магнитофон. Мы поднимались на крутой склон. Сестра наклонилась вперед, не знаю, для чего — наверное, чтобы перевернуть кассету. Она ведь тоже пила. Ее нога стояла на кожухе коробки так, что переключатель передач был между колен. Ступня у нее каким-то образом соскользнула и ударила по педали газа…
Над их головами пролетел ветерок, и зашелестели листья дуба, а Мередит подумала, что это шепчутся тысячи загубленных человеческих душ.
— Пикап сорвался с обрыва и покатился вниз. Никто из нас не был пристегнут. Меня не выбросило из машины только потому, что я держался за руль.
— А ваш дружок и Лейни погибли?
— Нет, он отделался царапинами. — Хит проглотил застрявший в горле комок. — А Лейни угодила под кувыркавшийся пикап, и ей размозжило голову.
Мередит до боли в пальцах сжала кулаки. Неудивительно, что шериф изо всех сил боролся с юношеским пьянством. Сам пострадал от него, и так ужасно.
— Я пытался ее освободить. — Голос Хита дрожал. — Но конечно, мне не хватало сил. Я был пьян и в шоке и снова и снова дергал за крышу, кричал, звал на помощь. Под машиной оказалась только ее голова, а все тело осталось на виду. И мне казалось, стоит только Лейни вынуть — понимаете, вызволить, — и с ней будет все в порядке.
Мередит смотрела на него округлившимися глазами. Мозг леденел от страшной картины.
— О Боже, Хит…
Шериф как стоял прислонившись спиной к стволу, так и сполз на землю. И охватил руками колени.
— Какая-то девчонка у костра завопила, что разбилась машина и нужно вызывать копов. Слово «копы» — это все, что потребовалось. Ребята рванули к машинам, повскакивали на мотоциклы. Два старшеклассника на трехколеске влетели в можжевельник. Удивительно еще, как они остались живы.
— Вы хотите сказать, что вас бросили?
— Всех охватила паника. Ребята не знали, как сильно пострадала Лейни. Их головы были затуманены спиртным, всеми действиями руководили инстинкты. Реакция полиции могла быть суровой, а ребята до смерти боялись родителей. Да, меня бросили.
Хит провел по лицу ладонью. В лучах заходящего солнца волоски на ней блестели, как шелковинки. Этот мужчина всегда казался ей огромным, как гора, — эдаким сгустком неукротимой силы, энергии, мужественности. Но сегодня Мередит поняла, что Хит, как и она, очень и очень уязвим.
