Весенний вечер для работы выдался отличный. Из окна шел запах варившейся на медленном огне красной фасоли, и Мередит подумала, что надо пойти ее помешать, но сначала обойти двор. Хит закончил менять пол на кухне, завтра приступит к крыльцу подсобки, и Мередит хотела посмотреть, не осталось ли дощечек для ремонта сарая.
Но тут она услышала, что ее зовет Сэмми. Мередит прикрыла от солнца глаза и крикнула в ответ:
— Я здесь, родная!
Дочь обежала вокруг дома и пожаловалась:
— Ма-а, я не мо-у ды-ать!
Лицо девочки показалось ей странно асимметричным и носик какой-то приплюснутый.
Мередит опустилась перед ней на колени, присмотрелась внимательнее и тревожно переспросила:
— Ты не можешь дышать? У тебя распух нос. — Первой мыслью было, что ее укусил паук. — Ты не играла под крыльцом или в сарае?
— Нет.
— Не ударялась?
Глаза девочки наполнились слезами. Она покачала головой и заплакала.
— Это от фа-оли.
— От чего?
— Фа-оли. Я за-ихнула ее в нос, а она не вы-одит. — Сэмми прижалась к матери. — Ну, знаешь, фа-оли, той, что на у-ин.
Мередит со страхом воскликнула:
— Ты запихнула фасоль в нос? — Утром она уже поймала девочку за этим занятием, но тогда та пыталась засунуть фасоль в ухо. — Зачем ты это сделала?
Сэмми часто-часто заморгала, и по ее щекам заструились слезы размером с фасолины.
— Не знаю! Мамочка, больно. — Она потерла верхнюю губу. — И я не мо-у ды-ать.
Мередит почувствовала, что дочерью вот-вот овладеет настоящая паника, и ободряюще ее обняла.
— Давай не будем волноваться. Сейчас достанем из носа эту противную фасоль, и все будет в порядке.
Но через двадцать минут мать почувствовала, что паника грозит ей самой. Что бы она ни делала, фасолины при помощи пинцета из ноздрей не вылезали, словно пустили там корни, а из-за того, что девочка плакала, они, казалось, разбухали.
Признав поражение, Мередит сняла дочь с кухонного стола и объявила:
— Давай-ка лучше поедем к доктору.
Сэмми заревела еще сильнее.
— Бо-оюсь!
— Не надо, дорогая. — Мередит подхватила ее на руки и бросилась к машине. — Не бойся! Доктор их быстро достанет. У него есть специальные инструменты.
Правда, какие инструменты, Мередит совершенно не представляла. Что, кроме пинцета, может войти в крошечные детские ноздри? Она запихнула Сэмми в машину и застегнула на ней ремень.
— Сиди смирно, будь паинькой и постарайся не плакать. — И поцеловала дочь в покрытый испариной лоб. — Хорошо?
Обежала вокруг машины, села за руль и повернула ключ зажигания. Но ничего не произошло. Только раздался зловещий щелчок. Аккумулятор! В отчаянии Мередит ударила кулаком по рулю.
— Чтоб тебя!
— Мамочка, ты что?
— Машина не заводится.
Сэмми схватилась за распухшую переносицу и захныкала:
— Но у ме-я там фа-оль! Мне надо в бо-ницу!
Откуда-то издалека зазвонил телефон. Хит вынырнул из вечерней дремы, поскреб под мышкой и проснулся. Черт побери! Очередной вызов. Блюсти закон и порядок иногда бывает очень лень.
— Иду, иду! — крикнул он и опустил подножку раскладного кресла.
Бросился на кухню, но по дороге чуть не запнулся о дремавшего на пороге Голиафа и, чудом удержавшись на ногах, схватил телефонную трубку.
— Алло! — рявкнул он, гадая, кто бы это мог так поздно звонить. «Если тот трахнутый репортер, то пусть пеняет на себя: я его достану и разорву сукину сыну проклятую глотку. Но скорее это кто-нибудь из помощников». — Мастерс слушает.
— Хит?
— Мерри? — Шериф опешил; ее голос дрожал и на высокой ноте сорвался. — В чем дело?
— Сэмми. Ее надо отвезти в больницу, а машина не заводится.
— Сейчас буду!
— Подождите! У нас ничего серьезного. Не неситесь сломя голову!
Ничего серьезного. И все-таки она собирается везти ребенка в больницу. В трубке было слышно, как плакала Сэмми.
— Она не поранилась?
— Нет, запихнула в нос фасолины.
— Не понял.
— Запихнула фасолины в нос. Я позволила ей помогать перебирать фасоль. Наверное, тогда и засунула. А потом фасолины разбухли и теперь мешают и ей трудно дышать.
— Фасоль в нос? С какой стати? — Но не успел Хит спросить, как вспомнил, что сам пропихивал в ноздри вареное спагетти, высасывал в рот, а потом доводил сестру до обморока, протаскивая туда и сюда через пазуху. — Ладно, не важно. Послушайте, дорогая, прежде всего успокойтесь. С Сэмми все обойдется.
