Менее двух часов назад Мередит казалась ему просто застенчивой, неуверенной в себе женщиной, нуждавшейся в огромном, сильном соседе-шерифе, чтобы схватиться с хозяином ее дома. Теперь он видел, что перед ним стояла хрупкая женщина, которой пришлось пережить очень много и, видимо, испытать такое, что Хиту и не снилось.
Всю жизнь Хиту говорили, что истинная храбрость — не отсутствие страха, а умение его преодолевать. По этой мерке миссис Кэньон следовало отнести к самым храбрым людям, каких он только встречал. Женщине требуется много мужества, чтобы оставить мужа и надеяться только на себя.
Мередит шла к нему, и невозможно было не заметить в ее глазах настороженность. Но она не останавливалась и не отводила взгляда от спящего ребенка. Трудно было понять, какого она мнения о Хите, но его мнение о Мередит очень сильно изменилось. Он вспомнил их первое знакомство, когда к ее дому прибежал Голиаф. Испуганную?
Да, вполне естественно. Но и обладающую сильной волей.
Ее шаги были неуверенными. Но вот их взгляды встретились. Ее явно интересовало, как это он в такое короткое время сумел поладить с Сэмми. Хит стиснул зубы. Ему казалось, что если кто и должен что-то объяснить, так это не он, а Мередит.
— Ну как рука?
Она слегка нахмурилась.
— Нормально. Рана глубокая, но нервы не задеты. Неделю надо держать в покое и не мочить, пока не снимут швы. Потом какое-то время поберечь.
— Хорошо. — Хит не знал, как себя вести; поддерживать светский разговор ему не хотелось.
Мередит перевела взгляд на Сэмми, и было ясно, что ей не терпелось отобрать дочь у шерифа. От этого у Хита возникло странное чувство опустошенности.
Он присмотрелся к небольшому белому шраму на подбородке девочки, на который раньше не обратил внимания, — такую отметину мог оставить мужской кулак. И крепче сжал Сэмми, чтобы удержаться и не дотронуться до него пальцем. Стиснул зубы, чтобы не задавать вопросов, на которые не имел права.
Взгляд Мередит был немного рассеянным, и он догадался, что ей сделали болеутоляющий укол.
— Формальности закончили?
— Да… заполнила все анкеты в приемном покое. — Даже заторможенная действием наркотика, речь Мередит завораживала ритмическими переливами. — Мне пришлют счет. Я не взяла с собой сумочку.
— Хотите, я заплачу по счету, а вы мне потом отдадите?
Подбородок Мередит слегка поднялся.
— В этом нет необходимости.
Поддерживая Сэмми на одной руке, Хит взял Мередит под локоть. И когда они проходили зал ожидания, невольно почувствовал, как костяшка ткнулась ему в ладонь.
— Внимание, ступеньки, — предупредил Хит, открывая дверь на улицу. — Вас еще немного покачивает.
— Врач мне что-то вколол. — Мередит зевнула и посмотрела на Сэмми. — Я не хотела. Разве можно клевать носом, когда надо смотреть за малышкой?
«Да уж, напичкали под завязку», — подумал шериф, тем не менее ощущая, что настороженность Мередит не исчезла.
— Я побуду у вас, пока Сэмми не ляжет спать.
Сонливость моментально исчезла, и Мередит метнула на Хита тревожный взгляд.
— Это совершенно не нужно. Я прекрасно справлюсь сама.
Как бы не так! Хит побудет с ней, пока не кончится действие болеутоляющего.
— Послушайте, это моя вина, что вы порезались. И теперь я обязан вам помогать.
У машины Хит отпустил ее локоть и с проворством, выработанным за годы сопровождения арестованных, выудил из кармана ключи и открыл дверцу. Однако на этот раз посадил Мередит не назад, а на переднее сиденье и подал ей на колени Сэмми. Но прежде чем захлопнуть дверцу, не удержался и еще раз провел ладонью по волосам девочки.
В глазах Мередит появился испуг. Она явно не хотела, чтобы его дружба с Сэмми имела продолжение.
Хит мрачно обошел джип, а когда сел за руль, увидел, что Мередит отодвинулась к самой дверце — еще один вполне понятный сигнал. Он чертыхнулся про себя и выехал с запруженной автомобилями больничной стоянки.
Влившись в поток машин, Хит оценивающе посмотрел на пассажирку и по своей полицейской привычке решил не ходить вокруг да около.
— Сэмми описалась в больнице.
— Я почувствовала, — едва заметно улыбнулась Мередит. И, помолчав, спросила: — Сэмми причинила вам много беспокойства?
