— Ненавижу его со всеми его потрохами. И это чувство взаимно. Точка!
— Ох, Хит, неужели ты так слеп? Отец тебя любит. Это написано у него на лице. Только не знает, как выразить свое чувство. Ты его убиваешь.
— Ради Бога! Выглядел жалким пару минут. Великое дело! Его не убьешь. Как бы он тебя не убил!
— Пожалуйста, вернись к нему, Хит. Я не уйду, пока ты не послушаешься.
— И что сказать? Чтобы простил меня за то, что я ему наговорил? Но все это чистая правда!
— А почему он вообще здесь остался? — не унималась Мередит. — Ведь твой отец работает в Чикаго. Зачем приехал сюда?
— Обещал матери, что не станет растить детей в городе. Да какая разница? — Хит спустился по ступенькам. — Понимаю, ты хочешь всем добра. Но понятия не имеешь, о чем говоришь. — Хит уже шагал по закругленной подъездной аллее. — Видела, каков он? Даже на вас накинулся!
— Да, — признала Мередит. — Но защищая тебя. Решил, что женщина просто использует его сына. Он взбешен, Хит. И сражается за тебя, как умеет. Согласна, родитель он — не подарок. Но будь выше этого. Дело не в том, что отец тебя не любит. Он просто неумелый.
— Неумелый! Прекрасное словцо! А меня он зовет неудачником.
— Он остался здесь из-за тебя, Хит! — кричала ему в спину Мередит. — Ты должен это понимать. Какой у него еще интерес? Пустой дом? Долгие перелеты? Отец хотел быть рядом с тобой!
Хит шел не оглядываясь, и Мередит села на ступени. Почувствовав, что сзади ее нет, он обернулся. От гнева кровь бросилась Хиту в лицо, и в несколько прыжков он снова оказался у крыльца.
— Ты что, черт побери, вытворяешь?
— Устраиваю сидячую забастовку, — спокойно ответила Мередит.
Он набрал полную грудь воздуха и посмотрел на стоявших у ступеней Сэмми и Голиафа.
— Встала на сторону отца? И ты против меня?
— Глупости! Я на твоей стороне. И сейчас, и буду всегда. Но я знаю, что ты его любишь и что тебе больно. Пожалуйста, вернись, дай своему отцу еще один шанс. Не носи в себе обиду всю оставшуюся жизнь. Ну пожалуйста!
— Не нравится мне этот псих.
— Я и не говорю, что нравится. Ты ему тоже не нравишься. Вы даже не знаете друг друга. Но любите. И в душе до смерти переживаете.
Хит стиснул зубы.
— Можешь не сомневаться, я ценю твою заботу. Довольна? Если бы отец был нормальным человеком, я бы согласился, что он заслуживает иного отношения. Но он — ненормальный, поэтому я не согласен. Так что поднимайся и пошли.
— Хит, ты так много для меня сделал. Позволь теперь мне помочь тебе.
— Мы уходим! — Он щелкнул пальцами и указал себе на ноги, словно она глухая.
Прошлым вечером Мередит считала, что видела Хита разъяренным. Но поняла, что вчера он был просто раздосадован.
— Не заводи меня, Мередит!
Она смотрела снизу вверх — шесть футов пять дюймов взбешенной мужской плоти, и каждый мускул напряжен до предела. Хит щелкал пальцами, приказывал и, судя по всему, мог ударить, если бы она не повиновалась. Но Мередит не чувствовала страха. Наоборот, испытывала какую-то радостную уверенность в своей правоте.
— Хит, — тихо сказала она, — посмотри на себя. Ты ведешь себя как Дэн.
Лицо шерифа мгновенно вспыхнуло.
— Не сравнивай меня с ним! Я этого не заслуживаю!
— Тогда не щелкай пальцами у меня перед носом. Ты выглядишь очень глупо.
— Глупо? Считай, как тебе угодно, но я буду щелкать пальцами, если захочу. И не желаю, чтобы остаток жизни меня сравнивали с подонком Дэном.
— Я не сравниваю тебя с Дэном. Для него я бы поднялась.
Хит осекся и ошарашенно посмотрел на Мередит.
— Ничего себе заявление. Для него бы вскочила, а для меня нет?
— Дэна я боялась.
— Вот что, Мередит Линн, поторопись-ка оторвать свой зад от этого чертова крыльца!
— Мама, вы с Хитом сейчас подеретесь? — Сэмми положила ладошку на ошейник Голиафа.
— Нет, малышка, мы просто спорим.
— Ну уж дудки, это уже не спор, а настоящая драка! — взвился шериф. — И твоя мама, если не перестанет меня доводить, скоро узнает, что это такое.
— А мама победит?
На какое-то время Хит снова потерял дар речи. Потянул себя за мочку уха, потер переносицу.
— Нет, не победит. Просто сейчас ей так кажется. Но скоро она поймет, что ошибалась. — Он пристально посмотрел на Мередит. — В этом нет никаких сомнений.
