При мысли, что Мередит так унижали, Хит задохнулся от гнева. Обращаться с женщиной подобным образом! Как можно было считать, что она хуже собак! Это было сверх его понимания. Душу ранила мысль, что Мередит не рассказала ему и половины. Придется вытягивать по капле.
— Мерри, — мягко спросил он, — почему вы так боитесь пистолетов?
Мередит перестала дышать. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем Хит услышал ее дыхание.
— За столом вы совершенно побелели, когда я чистил и заряжал пистолеты. Можете объяснить, почему?
Казалось, что она предпочла не услышать его вопрос. Но вот Мередит шевельнулась, волосы коснулись его подбородка.
— Тоже из-за Дэна. Помните, я говорила, что он любил меня пугать? Особенно ему нравилось это делать ночью, когда мы… когда он… ну вы понимаете…
Хит представил себя шестидесятилетним, но все еще говорившим о сексе «ну вы понимаете», однако это не показалось ему забавным. Грудь по-прежнему давило, только боль стала невыносима. Сердце готово было разорваться.
— Вы хотите сказать, что, когда занимались любовью, он вам угрожал пистолетом?
— Да.
— Каким образом?
Мередит снова смяла его рубашку в кулаках.
— Он держал в ящике ночного столика револьвер, маленький, с барабаном и дырочками для патронов. Но вставлял всего один.
Боже! Нет, сердце непременно разорвется. Боль сделалась нестерпимой и подступила к горлу. Хит уже догадался, что собиралась сказать Мередит. И не мог это слушать спокойно. Ему требовалось выбежать на улицу, найти крепкий пень, представить, что это садист Дэн Календри, и размолотить его кулаками в опилки.
Но если он бесился от одних слов, то каково же было Мередит? Ему захотелось бежать, а ей убегать было некуда. Какое там супружеское счастье! Кошмар, как она сказала ему в управлении. А он, да простит его Бог, накричал в машине на несчастную за то, что та попыталась ему все объяснить. Хорош джентльмен! Думал только о том, как обижен сам… Ну нет! Больше он себе этого не позволит. Будет всегда рядом и поможет справиться ей с кошмаром прошлого.
— И что же он делал с револьвером?
— Сами знаете! — выкрикнула Мередит.
Но Хит понимал, что ей лучше произнести это вслух.
— Расскажите, — попросил он.
В ее голосе слышались и гнев, и боль, когда она заговорила вновь.
— Во время этого… Дэн приставлял дуло к моей голове. А когда… ну, в конце — в общем, вы понимаете — нажимал на курок. Я никогда не знала, выстрелит револьвер или нет — умру я на этот раз или останусь в живых. Мне было страшно. Пот лился ручьями. Я не могла дышать. Если постоянно ждешь, что пуля вот-вот разнесет тебе мозги, все тело каменеет. Ему это очень нравилось.
Внезапно Хит почувствовал, что обнял Мередит слишком крепко и сделал ей больно, но был не способен разжать руки. Однако она обвила его шею руками и прижалась теснее, словно ей в самом деле сейчас грозила опасность.
— Ах, Мерри, я всегда чувствовал, что оружие вас пугает. Теперь понимаю почему. — Хит погладил ее по волосам. — Вас тревожит, что я ношу пистолет? Мне не стоило его доставать. Шансы невелики, что сюда кто-то явится. Хотя как знать…
— Все в порядке, Хит. Я верю, что вы не будете им угрожать.
Но дело было не в ее вере. Хит знавал ветеранов, которые вздрагивали, если какие-то звуки напоминали им взрывы снарядов, и не раз видел забитых детей и женщин, приседавших и закрывавших ладонями лицо, если в их присутствии мужчина начинал энергично жестикулировать. Проблемы Мередит не в том, что она боится его, а в инстинктивной реакции, с которой она пока не способна совладать. Боже, каким он оказался негодяем и как ему повезло, что Мередит его простила!
— Запомните, — прошептал Хит, и голос его задрожал, — я скорее дам отсечь себе руку, чем испугаю вас. И пожалуйста, простите, если у меня нечаянно это вышло. Я сделаю все, чтобы вы как можно скорее забыли кошмар прошлого.
— О, Хит, я люблю вас! — Мередит поежилась и еще теснее прижалась к его груди. — Я не хотела, чтобы вы знали о револьвере. Никогда. Боялась, вам станет противно.
Ему стало противно — это так, — но только из-за того, что есть еше на белом свете такие подлецы.
