Когда он наконец вернулся к джипу, то казался спокойным. Мередит только позавидовала: как бы ей хотелось тоже расслабиться и не высматривать во мраке бандита с автоматом, ствол которого вот-вот озарится оранжевым пламенем.
— Вы в порядке? — наконец выговорила она.
— В полном. Ни одной царапины.
— Что… что там произошло?
Хит просунул руку между спинкой сиденья и дверцей, потрепал собаку по холке и взбил волосы девочке.
— Ну что, малышка? Как себя чувствуешь?
— Хорошо. Только испугалась.
— Я тоже. Но теперь все в порядке.
Только и всего? Теперь все в порядке?
— Сколько… их было?
— Трое, — тихо ответил Хит. — Господи, как я хочу сигарету!
Сигарету? Мередит не знала, что он курит.
— Трое… И они все…
— Все в порядке. — И бросил взгляд на Сэмми, словно предупреждая, чтобы Мередит выбирала слова.
Она оглянулась — темнота по-прежнему таила угрозу.
— Вы уверены… Я хотела спросить, вы уверены, что больше никто…
— Да. — Хит издал звук, отдаленно напоминавший смешок, но это был вовсе не смех. — Я прошел и все проверил.
Он говорил настолько уверенно, что Мередит перестала следить, не приближаются ли к ним неясные тени. Ссрдце-биение замедлилось, но руки и ноги налились еще большей тяжестью.
Хит обошел «бронко» и открыл пассажирскую дверцу. Мередит ощутила его руки на запястьях, и в следующую секунду наручников уже не было. Кисти болели и в то же время потеряли чувствительность, руки болтались, как деревяшки. Морщась, она принялась сгибать и разгибать пальцы.
— Спасибо.
— Не за что. Лучше поздно, чем никогда. — Он порылся в бардачке, и через секунду в темноте вспыхнул крохотный огонек. — Извините. После такой передряги мне необходима сигарета.
Это напомнило Мередит об отце и его трубке. Вечность назад она так любила садиться у очага напротив него и смотреть, как дымок из трубки поднимается и вьется, точно венком осеняя его седую голову.
Она уперлась о сиденье руками и приподнялась, стараясь распрямить затекшие ноги. Боль в коленях и запястьях стала утихать. А шериф затягивался сигаретой: оранжевый огонек озарил его смуглое чеканное лицо. Он выдохнул дым и сухо произнес:
— Вместо того чтобы бежать в кусты. Не слишком по-мужски, но ничего не поделаешь.
Мередит вгляделась в его лицо, не понимая, что он имел в виду. Потом сообразила, что Хита, должно быть, тошнило. И снова посмотрела в окно — какие ужасы таила тьма за стеклом. Он застрелил троих. А потом подошел и проверил, точно ли все убиты. Смотрел на них, дотрагивался.
И теперь заявляет, что ведет себя не очень по-мужски? Вышел против троих с охотничьим ружьем и полицейским пистолетом. В такой ситуации не испугаться способен только очень глупый человек, а Хита глупым не назовешь. Он не из тех, кто демонстративно играет бицепсами и подставляет лоб под пулю. Но когда потребовалось, не отступил, рисковал своей жизнью.
Хит выбросил сигарету и растер сапогом окурок.
— Надо обо всем сообщить. Мастерс вызывает третьего. Ответьте.
Почти тотчас же в эфире возник мужской голос:
— Босс? Я пытался связаться. Слава Богу, что ты меня вызвал. Здесь такое творится — мы на ушах стоим!
Хит покосился на Мередит.
— Что ты имеешь в виду, Чарли? Прием.
— Федералы наступают на пятки. А у тебя в кабинете трое из окружной комиссии дымятся от злости.
— Федералы? Ты о чем?
— О ФБР! Понятия не имею, откуда они прознали. Мы никому не сообщали. Но они в курсе! Дело дрянь. Отсюда звонил один человек — ты знаешь кто. И вдруг нежданно-негаданно нам на голову валятся федералы и хотят забрать твою подружку. Прием.
В свете приборов было заметно, как окаменело смуглое лицо Хита.
— Значит, у этого стервеца и агенты ФБР в кармане.
— Расскажешь об этом большому начальнику, — отозвался Чарли.
Хит выругался и ударил кулаком по рулю. Мередит вздрогнула.
— Я не могу отдавать ее в руки купленным агентам. Если звонил только Дельгадо, нетрудно догадаться, что он вызывал Календри. И вдруг оказывается, что задействованы фсдералы. Эти агенты явно на содержании. Если арестованная попадет к ним в руки, то никогда не увидит зала суда.
— У тебя нет выбора. Игра сделана. Если ты ее не привезешь, тебе крышка. Прием.
