Капитан дает указания каждому из присутствующих в зависимости от рода работы. На всех лежит большая ответственность: в море любая оплошность может обойтись дорого.
Спать ложимся в 10 часов. Но в отличие от вчерашнего дня я долго не могу заснуть. Ведь завтра — Босфор. А Босфор для всех плавающих в Черном море всегда представляется воротами, за которыми лежит дорога, ведущая в далекие моря и страны.
14 июля. Я открываю глаза и вскакиваю с койки. Уже светло.
Спешу на палубу и всматриваюсь в затянутый тучами горизонт. Ничто как будто не говорит о близости земли, но изменившийся за ночь цвет воды (из зеленовато-синей она превратилась в мутно-зеленую) — первый признак того, что берег всего в нескольких милях. Рядом со мной много людей большинство так же, как и я, впервые приближались к Босфору. Все мы поеживаемся от утренней сырости.
В 6 часов 10 минут в дымке показывается турецкий берег. Он быстро приближается. В 6 часов 55 минут «Глеб Успенский» уходит в Босфор. Мы оказываемся посреди полноводной реки, извилистой лентой протянувшейся между берегами Малой Азии и Европы. К борту «Успенского» подходит черный бот с бело-красным лоцманским знаком на трубе. «Глеб Успенский» стопорит машину, и по трапу поднимается лоцман. Его встречает вахтенный штурман и проводит в рубку.
Пока винт не работает, успеваем заметить, что судно быстро дрейфует: скорость поверхностного течения в Босфоре, направленного в Мраморное море, очень велика — около полутора метров в секунду.
Машина заработала вновь, и судно двинулось по проливу.
Справа и слева к самой воде подступают крутые утесы, сплошь покрытые пышной растительностью. Воздух насыщен тем особенным ароматом, который рождается лишь при сочетании свежей соленой воды и густой зелени. Деревья, как в зеркале, отражаются в воде, и поэтому она кажется темно-зеленой. Временами Босфор больше похож на озеро, чем на реку. Берег возвышается не только слева и справа, но и вырастает то спереди, то сзади корабля. Кажется, вот-вот «Успенский» упрется в берег, но из-за крутого поворота снова и снова выплывает зеркальная гладь пролива.
Гряды высоких холмов, все повышаясь, уходят вдаль. То там, то здесь среди листвы виднеются яркие россыпи селений. Густую крону деревьев пронизывают иглы минаретов. Белокаменные минареты на фоне синего неба и сочной зелени как бы изваяны из мрамора. Своей стройностью они соперничают с кипарисами, которые окружают их тесным кольцом, Построек на берегах пролива становится все больше. Стали встречаться красивые виллы и дворцы с просторными усадьбами, обнесенными у самой воды высокими каменными изгородями. То там, то здесь изгороди прорезают каналы, ведущие в глубь усадеб к пристаням, у которых стоят красивые прогулочные яхты и катера. Мы проплываем вдоль набережных небольших городов. Можно различить витрины магазинов и прочесть рекламы на стенах домов. По улицам снуют автомобили. В кофейнях на открытом воздухе за столиками сидят люди.
В городках много мечетей. Мы обращаем внимание на то, что к верхушкам минаретов прикреплены большие громкоговорители. В наш век мулле незачем вставать чуть свет и сзывать правоверных на молитву: за него это делает магнитофонная лента.
По проливу взад и вперед снуют бесчисленные яхты, рыбачьи лодки, фелюги. Турецкие фелюги кажутся чудом кустарного искусства. У них изящные, смело прогнутые линии. Они окрашены большей частью в ярко-белый и нежно-голубой цвета.
Мы приближаемся к средневековой крепости Румели-Хиссар, грозно возвышающейся на крутом склоне. Перед нами вырастают толстые зубчатые стены и мощные бастионы.
Вскоре открывается панорама огромного города. Это Стамбул, или Истанбул, как называют его турки.
К берегам Босфора с обеих сторон спускаются высокие дома, утопающие в зелени. Повсюду виднеются мечети. Глубоко врезавшаяся в город бухта Золотой Рог была забита кораблями всех типов и калибров. Как-то неожиданно на первый план выплывает монументальное сооружение. Его нельзя было не узнать. Это Айя-София — собор святой Софии — один из самых замечательных памятников архитектуры раннего средневековья, сооруженный византийскими зодчими в VI веке. Несмотря на свои размеры, собор кажется легким и воздушным. Его купол как будто парит в воздухе. Многие столетия храм служил оплотом православной церкви. После падения Константинополя турки превратили его в мечеть, пристроив к собору с четырех сторон высокие минареты, а в непосредственной близости от святой Софии построили мечеть Ахмедиё такой же высоты и в том же архитектурном стиле. Интересно, что архитектуру собора турки приняли в качестве «типового проекта» для многих своих мечетей. В продолжение всего дня, пока «Успенский» проходил Босфор и Дарданеллы, нам часто встречались миниатюрные «святые Софии» с пристроенными с четырех сторон минаретами.
