На суше и на море, 1965 - страница 35
И снова Самохин не ответил ему. Он не мог разрешить смельчаку пойти почти на верную гибель. В то же время трудно было отказаться от единственной возможности разбить завал.
Неловкое молчание нарушил Фарахов.
— Разрешите? — вмешался он.
— Да, да! — обернулся к нему Самохин.
— Дайте ему взрывчатку, — сказал он. — А я дам тонкий кабель в хлорвиниловой изоляции. Дотянет он кабель до завала, заложит взрывчатку. А мы поставим на берегу аккумулятор. Тогда пускай он хоть час добирается до берега.
— Прекрасно! — оживился Самохин. — Посылайте за кабелем. А ты, — он обернулся к невозмутимо ожидающему бородачу, — укрепи свой плотик.
— Да я!.. — запротестовал Андрей Егорыч.
— Сделай его на три бревна, — твердо сказал Самохин и неожиданно взял его за плечи. — Ну, борода! Не знаю, что и сказать. Озолотить тебя мало.
— Нет! — мотнул ушами шапки Андрей Егорыч. — За такое дело золото не берут. А вот… — он лукаво оглянулся на стоящих за ним плотников, — спиртишку бы выписать. Попировать по такому случаю.
— Будет тебе спирт, — обещал Самохин. — Будет.
— А ну, мужики! — крикнул он. — Вяжи третье бревно. Жив-ва!
— Послала за Шиховым, — подошла Фетисова.
— Кого? — спросил Самохин.
— Два танкиста пошли. Третий остался у машины.
Слушая ее, Самохин внимательно следил за последними приготовлениями на берегу.
Резкие порывы ветра рябили серую воду, трепали пламя ненужных больше факелов. Продрогшие люди запахивали стеганки и куртки поплотнее, но не уходили, ждали.
Андрей Егорыч прыгнул на качнувшийся плотик. В уверенных движениях бригадира виден был опытный сплавщик леса.
— Бревнышки! — Он постучал багром по плотику и вслушался в чистый звонкий звук. — Не бревна — сухари! Маслом помажь, и есть можно.
С берега ему подали катушку тонкого провода и длинный шест с привязанным к концу его пакетом. От катушки тянулся к шесту конец провода.
— Мало взрывчатки, — возмутился Андрей Егорыч. — Давай больше, хозяин. Чтобы ахнуло.
Держался он настолько беспечно, что, глядя на него, можно было поверить, будто его интересует лишь одно: чтобы «ахнуло».
Фарахов проверил аккумулятор и махнул рукой:
— Трогай!
Сильный толчок багром. Плотик скользнул от берега. Подгоняемый ветром, он быстро двигался к завалу. За ним по серой плотной воде временами появлялась паутинно тонкая полоска — след провода.
Большой обгоревший плот образовал в центре снежного завала глубокий выем и застрял в нем. Туда и направил Андрей Егорыч свой плотик. Вот он прижался к черным обгоревшим бревнам. Андрей Егорыч нахлобучил шапку поглубже, поднял шест, упруго пружинящий под тяжестью привязанной к его концу взрывчатки, и перешел на плот. Осторожно, пробуя ногой скользкие бревна, сделал несколько шагов. Дальше плот покрывал осыпавшийся с завала снег. Мрачно чернели в нем обуглившиеся бочки.
Андрей Егорыч пробирался к завалу, разрывая ногами грязный сырой снег, иногда проваливаясь в него выше колен. Остановился. Прочно уперся ногой в бочку, с размаху всадил шест в снежную перемычку и навалился на него всем телом. Медленно вращая шест, Андрей Егорыч загонял взрывчатку в завал все глубже. Покончив с этим, он выпрямился и что-то крикнул в сторону берега. Ветер отнес его слова. Но все поняли, что мог он крикнуть: «Порядок!»
По-прежнему осторожно пробрался он по черным скользким бревнам. Легко перепрыгнул на шаткий плотик. Поднял багор.
Светало. С берега видели, как Андрей Егорыч, напрягая все силы, отталкиваясь багром, уходил от большого плота. Встречный ветер норовил развернуть верткий плотик боком и прижать его к завалу. Приходилось непрерывно работать багром, не только подталкивая плотик, но и подправляя его вихляющее движение.
— Подходи к любому месту! — не выдержал кто-то на берегу.
— Давай на прямую! — подхватили другие. — Бережком проскочишь.
Андрей Егорыч словно не слышал товарищей. Упорно гнал он непослушный плотик к месту, где ждал его начальник комбината, товарищи.
Плотники сбежали в воду, подхватили баграми плотик.
Андрей Егорыч легко перепрыгнул с него на прибрежный камень и, степенно оглаживая растрепанную бороду, подошел к Самохину.
